Наш герой скандалить не стал. Внимательно выслушал доводы. Задал наводящие вопросы. И согласился, но только на своих условиях. Да и чего ломаться? В большом деле он в этом году, скорее всего, уже не поучаствует, а риск действительно стал очень велик.
Почему Ваня выдвинул условия? Для удержания инициативы. Пусть номинально, но он здесь главный. Впрочем, ничего невыполнимого он не требовал. Да и доводы его были разумны. Так что Беззубцев охотно согласился.
Сутки просидели в Муроме. Наблюдали. Холмский даже разъезд выслал — посмотреть за обстановкой в округе. А на вторые, поздней ночью, загрузились в струг и отчалили. По темноте.
Выявить наблюдателей невооружённым глазом не удалось, а оптики не имелось. Вообще не имелось. Нигде в мире пока ещё. Был ли этот самый наблюдатель или нет — тоже неясно. Но фиксировать факт наличия крупного струга у причала Мурома несложно и аккуратно выглядывая из прибрежной травы противоположного берега Оки. Вот Ваня и предложил уйти тихо, незаметно. По темноте это можно сделать довольно далеко. Так что, куда струг направился — к Нижнему Новгороду или к Москве, сразу и не понять.
Был ли наблюдатель или нет — выяснить не удалось. Но, так или иначе, до столицы удалось добраться спокойно. Да ещё и ветер благоволил, облегчая прохождение прогонов.
Иван III свет Васильевич немало удивился, узнав об их столь скором возвращении.
— Навоевался? — усмехнувшись, спросил он. Но вся радость с лица сошла мгновенно, как только Беззубцев начал рассказывать о том, что приключилось.
— Измена… — глухо произнёс Великий князь. — Опять измена.
— Почему измена? — спросил сын.
— Весть о том, что Казимир собирает войско, оказалась лживой, — недовольно буркнул отец. — В Смоленске никто о сборе войска литовского ничего не слышал. А должны бы. Через них пойдут. Но никаких приготовлений, никаких указов, ничего…
Иван III помолчал, пожевал губами, обдумывая что-то. А потом начал расспрашивать о том, как в осаде сидели. И чем больше Беззубцев рассказывал, тем сильнее удивление в нём просыпалось.
— Вот я и мню, — завершил Константин Александрович, — если бы не выдумки сына твоего, нас бы там татары взяли приступом. Больно их много оказалось.
— От восьми до девяти сотен, — добавил Ваня. — Точнее сосчитать не удалось.