— Правда, что ли? — вздохнул я. — Ну, хорошо, что у меня есть
вот эта карточка, с которой автоматически будут списываться налоги.
А вам ничего не придется делать.
— Налоги? — не поняла Лена.
— Эх, вот вы недогадливые, — закатила глаза Рада. — Сто тысяч –
это чисто налоги. Кир купил этот дом, и теперь он наш. Так что об
аренде и речи быть не может. — сообщила она.
— К-купил?! — одновременно удивились
Лена и Петр.
Отчасти их удивление можно понять. Они вовсе не глупые, просто,
ситуация сродни тому, как если бы кто-то подошел к вам и сказал,
что вы заработали миллиард рублей. И им, кто до недавнего времени
жил в съемной квартире, считая каждую копейку, в это также сложно
поверить.
— Откуда у тебя такие деньги? — спросила Рада.
— Недавно в подземелье нашел интересный артефакт. Продал его за
крупную сумму денег. — чуть приврал я. — Часть денег потратил на
дом. Часть денег потратил на лучшего в стране Целителя, к которой я
тебя записал. Ну и последние сто сорок миллионов на этой карточке.
— показал я платиновую карту. — Держите. Понадобится, чтобы
обустроить новый дом. — протянул я Лене.
Немая сцена. На этот раз даже Рада оказалась ошеломлена. Она,
наверное, и представить не могла какого это, когда не нужно каждую
неделю сдавать анализы, когда необязательно ложиться в больницу
каждый месяц для профилактики, и каждый год проходить длительную
дорогостоящую реабилитацию, на которую родители зачастую отказывали
себе в еде, лишь бы накопить денег.
Она задрожала и ее тело покинули все силы, но не из-за
очередного приступа, нет. Она так громко закричала и начала рыдать,
что и Лена не выдержала и бросилась ее обнимать. Мать и дочь
радовались вовсе не тихо. Они кричали, всхлипывали, успокаивались,
и снова плакали. Ведь теперь у них есть надежда, что болезнь,
которая, как они думали, всегда будет их мучать, скоро они смогут
победить.
Петр подошел ко мне, и положил руку на плечо.
— Спасибо… — только и сказал он своим дрожащим голосом. — Теперь
я признаю тебя новым главой этой семьи…
Мужчина, с которого я всю жизнь брал пример, сказал мне такие
слова…
Думаю, он хотел много чего сказать, но не мог, ведь если бы
сказал что-то еще, то также не выдержал бы и заплакал. Отчасти я
его даже понимал. И, тем не менее, он все еще достойно
держался.
Уголки моих губ чуть приподнялись.