Впрочем, это не так уж и важно. После всего, наконец я вернулся
домой…
Среди полуразрушенных домов по потрескавшемуся асфальту я шел
туда, где прожил последние десять лет своей жизни. Открыв
разваливающуюся дверь в подъезд четырёхэтажного здания, я подошел к
двери и застыл. Приятный запах печеного хлеба долетал из квартиры,
и я не мог не улыбнуться. Это место казалось грязным, неприятным,
скромным, но я знал, сколько любви и заботы получил от тех, кто
живет там.
Одна из причин, почему я раз за разом шел в подземелье – это
люди за этой дверью. В глубине души я надеялся улучшить их
жизнь.
Глубоко вздохнув, я нацепил на лицо улыбку, отбросил все свои
негативные эмоции, постучал и сразу открыл дверь.
— Встречайте гостей! — вошел я и сразу наткнулся на мужчину и
женщину средних лет.
Где-то там наверняка есть одна чрезмерно хитрая девчонка,
которая бесит одним своим существованием. Тем не менее, я искренне
люблю ее.
Эти двое, Лена и Петр – люди, заменившие мне семью. Десять лет
назад, когда я открыл глаза в больнице, именно они приютили меня, и
кормили, хотя зачастую еды им не хватало даже для своего ребенка.
За это я искренне благодарен им. Когда-нибудь я заработаю
достаточно денег, чтобы купить им хороший дом, обеспечить
образование их дочери, и устроить безбедную жизнь.
Возможно, я и не их кровный сын, но для меня, кто никогда не
знал родительской любви, именно они были теми, кто показал мне, что
такое семья. И первое правило моей жизни – всегда отвечать в
стократ. Если сделали зло, то я сделаю в сто раз хуже. Если сделали
добро, то я сделаю в сто раз больше. Эти принципы я получил от
Петра.
Они оба выглядели постаревшими, но в их глазах светился тот же
добрый блеск. Лена первой бросилась вперед и крепко меня
обняла.
— Кир! Мы так скучали по тебе… — её голос был полон искренности.
— Где же ты был всю эту неделю? Ты никогда не задерживался
настолько… — ее глаза начали слезиться. — Мы так волновались.
Я чуть сдержанно улыбнулся.
— А вот паршивец, похоже, не очень скучал. — хмыкнул Петр, уже
куда более спокойно подойдя ко мне. — Что, неделю дома не было, и
сразу начал стучать прежде, чем входить? — изогнул он бровь.
Как всегда, остер на язык. Именно у него я научился язвить. А
потом ученик превзошел учителя.
По обыкновению этой семьи меня сразу по возвращению провели за
стол. Там же была и она – самый гениальный человек из всех, кого я
только видел. Она сидела за столом, по обыкновению накидав ноги на
табурет, рядом с горой домашних пельменей, которые на нее
умудрилась свалить Лена. Она подняла глаза, увидела меня, свой луч
надежды, и сразу ухватилась за него.