— Быстро ты, — прошептал он и вдернул меня в щель. — Я думал, ты уже не вернешься. — Он задвинул засов, отобрал у стоящего рядом старика свечу и сунул мне чуть ли не в лицо. — Чего мешок пустой? Я тебя предупреждал?
Я спокойно отвела его руку. Важно мешок не уронить, иначе ножи Роша доконают.
— Был бы полный, я бы не вернулся. Место, где мы сможем укрыться, есть. Большой дом, хорошие засовы, только окна надо заставить изнутри мебелью. Есть вода, с едой скверно, — быстро говорила я, и вокруг меня собирались люди. Кто это был, я рассмотреть не могла, потому что дерьмом несло так, что у меня на глаза навернулись слезы. Я только почувствовала, как Мишель, растолкав прочих, подбежала ко мне и вцепилась в руку. — Днем идти безопасно, если идти без вещей. Кто хочет… — я утерла рукавом слезы. — Женщины, дети, раненые. Женщины с детьми. Кто хочет, может пойти со мной.
По темноте с редкими пятнами света пошел шепоток. Кто-то зашевелился, но никто ничего не сказал. Ждали, что решит Рош.
— Без вещей, — протянул тот. — Вот ты ловкий. Сам голодранец, так и другие чтобы нищими стали?
— Пусть нищими, но живыми, — пожала я плечами. — Мишель, Фредо пойдет с нами? Фредо!
— Не ори! — рявкнул Рош, но мы с Мишель уже пробирались к раненому.
Ему стало хуже — я слышала по дыханию. Он вряд ли сможет дойти. Но надо убедить его, потому что здесь нет никаких шансов, что он доживет до утра. В доме Лазаря, может, тоже, но травы, которые можно собрать — если кто-то в них понимает, возможно, они смогут помочь.
— Кто пойдет со мной, бросьте вещи, — негромко скомандовала я, — и помогите Фредо подняться.
Я, то и дело промокая глаза, всматривалась в лица. Ничего не разглядеть, ни решимости, ни испуга, только бледные проплешины во тьме с тремя дрожащими огоньками.
— Милосерден ты, брат, — проговорил Фредо с трудом и наконец открыл глаза.
Я замотала головой. Молчи и оставь душещипательные речи. То, что я собираюсь тащить тебя, и так противоречит всем правилам выживания.
— Найди большой мешок, а лучше два, — сказала я Мишель. — Мы положим Фредо на них и так дойдем. Тут недалеко.
Вранье, конечно. Но я всегда могу объяснить, что понятие расстояния субъективно.
Мишель скакнула в сторону, поднялась какая-то женщина, пошла сперва к двери, потом направилась к нам. По дороге она пнула сидящую на мешке старуху, схватила мешок, вытряхнула из него барахло и перебросила мешок мне. Старуха опомнилась и подняла вой, тут же схлопотав оплеуху от Роша. Он возвышался над всеми нами как судия.