Но, возможно, всё не так плохо. Интересно, как бы изменилась
история, если бы в ней появился кто-нибудь, совершенно не
вписывающийся в сложившуюся картину мира. Смог бы он как-то
повлиять на повествование? Давайте немного пофантазируем на эту
тему и попытаемся представить, что во вселенной Игры престолов,
совершенно неожиданно, появляется … Чан. Джеки Чан. То есть,
конечно, не лично, а в образе какого-нибудь персонажа из его
среднестатистического комедийного боевика, где главный герой —
добрый кунгфуист — непременно горой стоит за справедливость,
защищает невинных и всегда надирает задницу злодеям. Мы ничем не
будем обосновывать, или как-то мотивировать его появление.
Абсолютно неважно, каким образом он тут оказался и из какой
параллельной вселенной комедийных боевиков был выдернут. Но факты
таковы, что Джеки Чан, с непоколебимой верой в добро, непринужденно
разгуливает по мрачным полям и лесам, видит во всей красе
жестокость местных аборигенов, самодурство и тиранию правителей, да
и вообще крайне низкую цену человеческой жизни. Можно подумать, что
чем больше чернухи видит Джеки Чан, тем темнее становится его душа,
а сердце переполняется злобой и ненавистью на весь мир, но… это
будет неверным предположением. Душа его остается такой же чистой и
светлой, но обостренное чувство справедливости заставляет его
кулаки чесаться с каждым разом все сильнее и сильнее. Несмотря на
то, что характеры и поступки героев саги довольно неоднозначны и
часто бывают противоречивыми, для наивного Джеки Чана, пришедшего
из другой вселенной, все видится только в черно-белом цвете: есть
плохие люди, а есть хорошие, есть добро, а есть зло. И зло должно
быть посрамлено и наказано.
Итак, приступим. Вторгнемся в вотчину уважаемого Джорджа
Мартина, да простят меня поклонники его творчества.
Действие разворачивается одновременно с прибытием Эддарда Старка
в столицу Семи Королевств.
Прохладное раннее утро не оставило и следа от хмурых туч,
нависавших над Королевской Гаванью последние пару дней. В
лучах раннего солнца, предвещавшего на редкость теплый день,
растянувшись на дороге, дремал тощий бездомный пес. Ребра его
отчетливо проступали через растущую клочками короткую
темно-коричневую шерсть.
Он открыл пасть и, высунув длинный розовый язык, с удовольствием
зевнул. Это было то редкое время, когда он мог спокойно
насладиться солнечной ванной, не боясь быть раздавленным под
колесами повозок или забитым насмерть камнями, которыми часто
баловались местные беспризорники. В поисках объедков пес
целыми днями шнырял по узким закопченным улочкам Блошиного
дна, где почти на каждом углу его подстерегали неприятности.
Блошиное дно, или как его еще называли — Блошиный конец, был
самым бедным, трущобным районом города и являлся пристанищем
для самого разношерстного отребья. Нищие, проходимцы,
преступники всех мастей соседствовали с крестьянами,
торгующими мясом и рыбой, и лавками ремесленников, а
многочисленные публичные дома и харчевни подпирали стенами
еще более многочисленные свинарники и конюшни. До начала
дневной суеты оставалось около часа. Солнце уже начало
изрядно припекать, и стражник, дремавший, прислонившись к
каменной стене городских ворот, заворчал и, приоткрыв сонные
веки, окинул мутным взором пыльную, залитую ярким светом не
замощенную улицу с кособокими двухэтажными домишками.
Неподалеку он заметил бродячую собаку, лежащую на дороге и
лениво метущую хвостом дорожную пыль. Еще не успевший
полностью протрезветь с вечера прошлого дня стражник взял
копьё и, покачиваясь, направился в сторону собаки. В его
одурманенной, больной с похмелья голове, не прекращая, гудел
рой грязных мыслишек. «Ишь, падаль блохастая, развалилась.
Чертово отродье, — ворчал он. — Заразу только разносить
горазды».