- А бумагу с моими полномочиями вы
видели? – вместо ответа поинтересовался унтерштурмфюрер
СС.
- Никак нет! – поспешно ответил майор.
– Не довелось.
Вольфганг вытащил из кармана сложенный
гербовый лист, заверенный личной подписью не только Гиммлера, но и
самого фюрера, и молча протянул его Дельбрюку. Майор быстро
пробежал глазами по строчкам, после чего вернул его
Хубертусу.
- Теперь понимаете, Альбрехт, что я не
вправе вам ничего рассказывать?
- Так точно! – После прочтения
предъявленного документа, майор смотрел на унтершарфюрера СС
абсолютно другими глазами.
Не всякий главнокомандующий войсками
мог похвастать подобной бумагой, разрешающей творить подателю
документа всё, что ему вздумается! Без всяких ограничений! Да что
там «не всякий» - никто не мог похвастаться такой «индульгенцией».
Дельбрюк вообще считал подобные полномочия вымыслом.
- Бросьте, Альбрехт, - устало взмахнул
рукой Вольфи, - мы же договорились «без чинов». Могу сказать вам
только одно, - этот диверсант сам является смертельным оружием! Он
– русское вундерваффе в самом прямом смысле этого слова! Он один в
состоянии уничтожить за раз много наших солдат!
- Значит… все эти слухи про
одновременное уничтожение партизанами трёх рот здесь, в
Тарасоффке…
- Это не слухи, дорогой мой Альбрехт,
- покачал головой Вольфганг. – И партизаны здесь были лишь на
подхвате. Он бы уничтожил и нас… Мы все живы, благодаря лишь помощи
покойных братьев-монахов… - Он вновь осёкся, понимая, что опять
чуть не сболтнул лишнего. – Но моя миссия провалена… Зигмунд мертв…
Братья-монахи мертвы … А этот проклятый всеми богами русский вновь
ушёл, хотя уже был полностью в наших руках! Scheiße! Scheiße!
Scheiße! – в исступлении прорычал Хубертус, не в силах больше
сдерживаться. – Рейхсфюрер меня четвертует!
- Прошу прощения, Вольфганг, - когда
приступ гнева эсэсовца «с неограниченными полномочиями» немного
ослаб, произнес майор, - тот русский…
- Что «тот русский»? – нервно
отреагировал на фразу Хубертус. – Что?!!!
- Он не ушёл, как вы изволили
выразиться, - спокойно ответил майор, не обращая внимания на
выходку молодого учёного.
Ещё неизвестно, как бы он сам себя
повел, если бы не оправдал доверие первых лиц Третьего Рейха. А уж
он-то, в отличие от этого мальчишки, настоящий боевой офицер,
прошедший не одну военную компанию. Наверное, майор бы застрелился,
чтобы смыть собственной кровью позор таких масштабов.