- И это всё он? Этот
русский?
- Он… И это он еще в полную силу не
вошел… - Хубертус нервно взмахнул рукой и замер, немигающе глядя на
перстень с большим рубином, надетый на его средний палец. Рубин
мерцал, как будто в такт биения сердца. – Он светится… - неверяще
произнес Вольфганг. – Светится… А это значит… гауптманн Кюхмайстер
и есть ве…
Хубертус подскочил к обвисшему на
кресле телу и приложил руки к шее, стараясь нащупать пульс. С
огромным трудом, но ему удалось обнаружить медленные и очень редкие
сокращения сердца. Значит, гауптман был еще жив.
- Носилки! Машину! Срочно! – заорал во
всю глотку Вольфганг. – Альбрехт, немедленно свяжитесь с ближайшим
аэродромом! Пусть сейчас же готовят рейс на Берлин! Если будут
проблемы – пусть свяжутся с рейсхканцелярией, даже с самим
рейхсфюрером! Вот позывные! – Он достал из внутреннего кармана
бумажку с цифрами и передал её майору. - Шнель! Шнель!
Майор выскочил на улицу, и Хубертус
услышал его отрывистые команды. Солдатики забегали, как ужаленные в
зад, а где-то неподалеку завелись моторы автомобилей. Оставшись
наедине с неподвижным телом, Вольфганг воровато огляделся и
незаметно вытащил из кармана прозрачный пузырёк со светящейся
жидкостью, несколько капель которой он капнул в приоткрытый и
окровавленный рот гауптманна Кюхмайстера.
1942 г.
Третий рейх
«Аненербе»
Институт геронтологии[1]
Сегодняшний день у профессора биологии
Волли Хорста не задался. Как, впрочем, и предыдущий день, и месяц,
и год, и… И, вообще, после того провального диверсионного акта на
территории Советского Союза, когда он весьма неудачно попытался
доставить в рейх русского учёного профессора Трефилова и его
гениальное изобретение, его карьера стремительно покатилась под
откос.
Дотации и финансирование, которые
золотым дождем проливались на его институт еще шесть лет назад, на
сегодняшний момент превратились в какие-то жалкие крохи.
Только-только хватало платить и без того невысокое жалование
сотрудникам, да латать дыры, поддерживая работу ветшающего
оборудования.
Профессор Трефилов, после тайной
доставки в Германию, так и не очнулся. Мощного сотрясения мозга
этого поистине гениального русского учёного, полученное после
аварии и усугубленное побоями этого тупого солдафона Хайнца
Кёллера, отвечавшего за силовую сторону операции, погрузило
профессора в глубокую кому. И в этом состоянии профессор Трефилов
пребывал уже пятый год.