Но уже сейчас можно констатировать неизбежность вызванного отмеченной ситуацией искажения многих традиционных гражданско-правовых конструкций и подходов. Очередным отечественным «козлотуром» в этой области стал «инвестиционный контракт», используемый для застройки находящихся в публичной собственности земельных участков на основе их «аренды». Последняя не только приобрела у нас «вещно-правовую природу», но и предполагает завершение отношений по использованию чужой недвижимой вещи не возвратом ее собственнику-арендодателю, а оставлением у арендатора путем приватизации (как следует из правил п. 1 ст. 39.20 Земельного кодекса РФ[3]). Разумеется, необходимо всячески содействовать объединению у одного лица права собственности на земельный участок и на находящееся на нем строение. Но тогда надо прямо сказать, что речь идет не о договоре аренды, а об особой форме приватизации публичного имущества, в основном проходящей за рамками гражданского права. В сфере гражданского права в таких ситуациях традиционно используется классическое вещное право застройки, на восстановление которого в отечественном правопорядке была направлена подготовленная реформа вещного права. Однако вместо этого наш законодатель использовал «открытую» отечественными экономистами во времена перестройки идею принудительной «аренды с выкупом», которая в условиях появления частной собственности на землю выглядит по меньшей мере странно (будучи абсурдной, во всяком случае, применительно к взаимоотношениям обычных частных собственников).
К числу таких же «козлотуров» можно отнести предусмотренные новой редакцией Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»[4] «специализированные общества» в форме специализированных финансовых обществ и специализированных обществ проектного финансирования. Их прообразом стали получившие определенное распространение на американском финансовом рынке Special Purpose Company (или Special Purpose Vehicle – SPV), специализирующиеся на покупке долговых требований, на которые ими выпускаются облигации, передаваемые затем в траст управляющим компаниям. В российской интерпретации в отсутствие траста получились такие коммерческие организации, которым запрещено создавать какие-либо коллегиальные органы, иметь штат работников и даже объявлять и выплачивать дивиденды (ст. 15.2 Закона о рынке ценных бумаг), что никак не соответствует традиционным представлениям о правовом статусе хозяйственных обществ.