Таким образом, собственник индивидуального частного предприятия (ИЧП) – физическое лицо (учредитель) мог субсидиарно ответить своим личным имуществом по обязательствам этого предприятия. При недостатке у ИЧП денежных средств для расчетов с кредиторами имущество учредителя – физического лица как субъекта субсидиарной ответственности – могло учитываться в качестве одного из источников имущества ИЧП. Такой подход был подтвержден ВАС РФ в Постановлении Президиума от 20 февраля 1996 г. № 6852/95.
К аналогичным выводам приходили и нижестоящие суды (например, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 17 декабря 1997 г. № Ф04/1601-206/А81-97 по делу № А81-586/577Б-97).
С 1 января 1996 г. институт субсидиарной ответственности получил законодательное закрепление в Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах). В п. 3 ст. 3 данного Закона появилась норма, по сути аналогичная по содержанию той, что была приведена в п. 3 ст. 56 ГК РФ. Чуть позднее точно такие же положения появились и в Федеральном законе от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью).
Важные разъяснения по вопросам применения положений о субсидиарной ответственности учредителей и иных лиц были приведены в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ № 6, Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 8.
В частности, было указано, что субсидиарная ответственность возможна лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана указаниями или иными действиями этих лиц. Возложение ответственности за бездействие исключается. Кроме того, обратиться в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности мог только конкурсный управляющий.
Как видим, чтобы добиться привлечения к субсидиарной ответственности, нужно было доказать не только факт наступления банкротства компании как результат распоряжений учредителя или иного лица, но и тот факт, что эти лица умышленно принимали решения, направленные на доведение компании до банкротства. Причем собирать необходимые доказательства был вправе исключительно конкурсный управляющий.
Нетрудно догадаться, что в таких условиях закрепленный в законодательстве механизм субсидиарной ответственности вряд ли мог применяться на практике, ведь имеющиеся у конкурсного управляющего полномочия зачастую не позволяли ему получать документы, которые однозначно свидетельствовали бы о преднамеренном банкротстве.