Одна из сгоревших сосен еще стояла, дерево побелело от слоя пепла, и когда она прошла мимо него, пейзаж вокруг изменился. Она по-прежнему была в зимнем лесу, но деревья больше не были обугленными и сломанными. Сосны буйно зеленели, несмотря на снег. Ветви дальних сосен сгибались под тяжестью льда, их силуэты расплывались в снежной пелене. Как я сюда попала? Она оглянулась. Никаких следов, даже собственных. Я заблудилась. Она протискивалась сквозь ветки и хвою, совершенно обессилев от необходимости вытаскивать ноги из сугробов. Она миновала еще одно сгоревшее белое дерево, точь-в-точь как первое – мертвое, одни покрытые пеплом ветки, похожие на скелет. Или это то же самое дерево? Я хожу кругами, решила она. Перебираясь через корни и камни, скользя по снегу, пытаясь найти хоть что-то знакомое, какую-нибудь известную точку пейзажа, она бросилась в просвет между соснами и вышла на поляну, на берег чернеющей реки. Увидев распятую женщину, она закричала.
Женщина висела вниз головой, и не на кресте – просто в воздухе, парила над черной водой. Ее запястья и лодыжки были охвачены пламенем. Грудная клетка растянута и выдавалась вперед, а тело исхудало до крайности, ноги в черных полосах гангрены. Ее лицо побагровело, налившись кровью, а очень светлые волосы свисали до самой воды.
В распятой женщине она узнала себя и упала на колени на берегу черной реки.
Это все проделки КТН, решила она. Какая мерзкая бессмыслица. Они во мне, заставляют все это видеть…
При мысли о КТН в ее клетках, в ее мозге, накатила паника, но она все же понимала, что это не галлюцинации, распятая женщина реальна, так же реальна, как она сама, как река, лед и деревья. Она подумывала снять женщину, но от ужаса не могла к ней прикоснуться.
Дозиметр сменил болотный цвет на горчичный, и она побежала, включив аварийный маячок, пытаясь вспомнить, где место эвакуации, но лес у реки был незнаком, она заблудилась. Она пошла обратно по своим следам, борясь с ледяным ветром, поскальзываясь в снегу. Прошла мимо еще одного белого дерева, идентичного прежним – или нет, наверное, это одно дерево… обгоревшая сосна, кора скована панцирем пепла. Горчичное пятно на дозиметре потемнело до цвета красноватой глины.
«Нет, нет, нет», – подумала она и снова побежала, подныривая под спутанными ветками. Дозиметр вспыхнул ярко-красным. Нахлынула тошнота, и она рухнула, пригвожденная тяжестью собственной крови. Она поползла вперед, через прогалину между деревьями, и обнаружила, что снова на поляне, у берега черной реки, где ее распяли, только теперь здесь висели тысячи распятых тел, парили вверх тормашками над всей рекой. Обнаженные мужчины и женщины голосили под лучами двух солнц.