Девушка мгновенно схватилась за нос, ее глаза расширились от
ужаса. Быстро вскочив из-за стола и бормоча извинения, она скрылась
в направлении уборной.
— Добрыня, ты просто кретин! — возмутилась Маша, буравя меня
взглядом. Ее ноздри раздувались, а глаза метали молнии. — Ты вообще
понимаешь, как делать комплименты? Зачем ты ей сказал про кожу на
носу?
— Так если она реально обгорела, и у нее кожа шелушится. Но она
все равно мне нравится, вернее, то, как она выглядит. Это,
по-твоему, плохой комплимент?
— Знаешь, ты вроде все предметы в академии на отлично сдаешь, а
в общении с девушками ты просто безнадежен, — Маша сердито хлопнула
ладонью по столу. Она еще раз яростно взглянула на меня и, не
сказав больше ни слова, принялась ковыряться в своей тарелке.
Я лишь пожал плечами. На самом деле, это она плохо разбирается в
человеческих отношениях. Уверен, что Вика не обидится. Да, я слегка
поддразнил ее про нос, но ее красота — это неоспоримый факт, по
крайней мере, для меня.
Хотя мне, пожалуй, стоит поменьше о ней думать... Любовь-морковь
— не-е, пока рановато. Впереди меня ждет Империя со всеми ее
интригами и испытаниями. Так что сначала надо с ними разобраться, а
потом уж и о других делах думать.
Тем временем
в Академии
Директриса сидела за антикварным столом из редкого дерева,
украшенным замысловатыми узорами, словно вырезанными из старинных
сказаний. В ее уютном кабинете, пропитанном ароматом старых книг и
легкой горечью свежемолотого кофе, царила атмосфера изысканной
строгости. На стенах висели портреты выдающихся профессоров, чьи
пристальные взгляды, казалось, следили за каждым движением.
Напротив нее, с безупречной осанкой, стояла ее верная завуч,
госпожа Софья Андреевна. Эта женщина среднего роста с холодными
серыми глазами всегда напоминала остроголового орла, готового в
любой момент нырнуть за добычей. Ее волосы, собранные в тугой узел,
не позволяли ни одной прядке выбиться из строгого порядка,
подчеркивая идеальную симметрию ее образа.
Магнолия сделала глоток чая из тонкой фарфоровой чашки с золотой
каймой и, отложив перо, устремила взгляд на завуча.
— Три преподавателя, Софья, — в ее голосе прозвучала нотка
сарказма, — три лучших ума нашей академии превратились в корм для
рыб. Пираты, можно подумать! Их убили какие-то жалкие пираты.