Тем временем двое палачей облачились в защитные кожаные
комбинезоны, что хранились в специальных сундуках рядом с кубом. Из
них же палачи выудили все необходимые артефакты, что не позволят
монстру присосаться к ним и заразить некротической энергией.
— Эта пиявка заражает некротикой и тебя ждет просто невероятная
боль! — радостно заявил Магмалуо, когда его подчиненные раскрыли
крышку и достали оттуда тварь. — Она будет пожирать тебя изнутри,
ее жало дотянется до твоих внутренних органов и станет поражать их
одного за другим. Это очень опасное существо, ты еще таких не
встречал.
Ага, как же, не встречал. Если бы он сказал, что я таких не ел —
еще ладно, я бы может и согласился. И то не факт, кстати, всякое
приходилось пробовать.
Мужчина всё рассказывал и рассказывал об этой забавной тварюшке,
а его слуги тем временем проводили все необходимые манипуляции.
Разместить ее решили прямо на моей груди, так пиявке будет проще
добраться до источника, да и мне, по идее, должно быть больнее.
— Даже я не знаю, смогу ли вовремя отцепить ее от тебя, — честно
признался Магмалуо, — до того, как ты сдохнешь в страшных
мучениях!
— Но тебе ведь было приказано сохранить мне жизнь, — удивился
я.
— Это уже дело принципа, — оскалился главный палач. — Тем более,
что во время пыток всякое случается.
— И каковы шансы, что ты не успеешь отделить от меня пиявку? —
уточнил я.
— Получается едва ли в двух случаях из ста, — честно признался
он. — А так, сразу после твоей смерти сытая пиявка отстанет от тела
и будет ждать новую жертву.
Как уважительно они обращаются с этим противным монстром.
Казалось, что Магмалуо может сутками напролет рассказывать о ней.
Причем с такой улыбкой, будто бы о своем ребенке говорит. Видно,
что палачи относятся к ней с нескрываемым трепетом и уважением,
всё-таки именно она может доставить человеку страданий даже больше,
чем все они вместе взятые.
— Эта пиявка — достояние Империи! — он не обращал внимания на
то, как работают его люди. Как они прилепили ее мне на грудь, как
она начала вгрызаться в плоть, и как я продолжал улыбаться. — Ее
гордость! Она живет в этих казематах вот уже четыре сотни лет и
каждый неприятель впадает в панический ужас от одной лишь мысли
о…
*Шмяк!*
Все звуки резко стихли, а палачи замерли на месте. Никто не мог
пошевелиться, так как все смотрели на скрученное черное тельце, что
растекалось по полу и не подавало признаков жизни.