– Но только сначала сходим к хозяйке. Я говорила ей, что ты к
воде прикасалась, а она ответила, что ей все равно. – Услышав эти
слова, мое сердце предательски екнуло.
– Хорошо. – Только и смогла выдавить в ответ. И туту же
обрушилась с вопросами, как к ней обращаться? Как вести себя? Где
стоять? И прочее.
– Говори ей, госпожа хозяйка, ни о чем не спрашивай. Голову
опусти, вот так, – Ирма встала и продемонстрировала позу. Лицо
опущено, взгляд в пол перед собой. Руки сложены в замок на уровне
живота. – Отвечай на ее вопросы коротко, да в конце прибавляй
“госпожа хозяйка”. Я рядом буду, если что, кашаляну, напомню, что
да как. – Закончила свой рассказ Ирма.
Я согласно кивнула, про себя повторила порядок действий и чуть
облегченно выдохнула. Ну в самом деле, не будет же хозяйка меня о
жизни расспрашивать? Кто я, и кто – она! Так, убедится, что
жива-здорова, да и дело с концом. Развлечений-то у нее – считай
нет. Потому и зовет меня, чтобы новое лицо узреть.
К моменту окончания завтрака, я практически успокоилась перед
визитом к хозяйке. Уточнила, когда именно мы к ней пойдем.
– Вот сейчас ей исти приготовлю, вы с Ирмой и отнесете. –
Кухарка пыхтела возле очага. А я решила не терять времени, и
заняться раскладыванием одежды.
Ох, и намерзлась же, пока закончила. Мыльня остыла, а в нежилой
служанской и подавно холод стоял. Не так, как на улице, конечно, но
медлить в работе не давал.
– Гретка! Еда для хозяйки стынет. Пойдем уже! – Выглянула в
коридор Ирма и звала меня, не выходя из дверей кухни.
И опять сердце сжалось от страха. Как, уже? Но ничего не
поделаешь. Собралась “с духом” и поспешила на кухню. А там! На
столе стояли два подноса. В серебряной посуде с неимоверной красоты
завитушками и украшениями в виде виноградных гроздей и листьев и
еще невесть чем, дымилась яичница, с кусочком подтаявшего масла
сверху. Рядом каша подозрительно белая и тоже с приличным кусочком
масла. На отдельной тарелке розовый, с прожилками жира, ах, какой
ароматный, окорок. В кувшине подогретое молоко. На отдельной
тарелочке, судя по почти белоснежному цвету – пшеничный хлеб.
Крошечная креманка с золотистым медом, и несколько ножей, вилок,
ложек. Все из серебра и выполнено в одной стилистике.
От одного взгляда закружилась голова, что уж говорить про
ароматы, исходящие от этих подносов!