Я останавливаюсь посреди комнаты и разворачиваюсь, чтобы
высказать, что со мной нельзя так обращаться. Что, если его что-то
не устраивает в моей работе, пусть увольняет. Хотя, конечно,
понимаю, что без этих денег мне опять придется вернуться к работе с
Филом.
Открываю рот и оторопело замираю. Темный, не останавливаясь,
надвигается на меня. Он скидывает с плеч камзол и следом сразу же
расстегивает рубашку, оголяя мускулистую загорелую грудь, которая
уже пару ночей не дает мне покоя, и идеальный рельефный пресс,
который так и зовет провести по нему пальцами.
У меня во рту резко пересыхает, так что я не могу даже слова из
себя выдавить. Сердце трепыхается в груди, как пичужка, дыхание
сбивается, а в глазах темнеет. Что Рейнард собирается делать?
Вот он уже в шаге от меня. Раздраженный, возвышающийся надо
мной, как скала. Я пячусь, пытаясь оказаться подальше от него, но
мужчина не дает мне такой возможности. Его зеленые глаза
гипнотизируют, подчиняют. Я заставляю себя вспомнить, кто передо
мной. Инквизитор. Тот, кто может сгубить и мою жизнь, и жизнь
Аллана.
— Профессор Силейн, — незахлопнутая дверь открывается, и в
кабинет заглядывает секретарша. — Вам просили передать…
Мисс Пуфти осекается на полуслове и стоит, как рыбка, выпучив
глаза, открывая и закрывая рот. Она переводит свой взгляд с меня на
полуодетого ректора, потом обратно и вылетает пулей из кабинета
только после того, как Темный оглядывается, а я чувствую вспышку
его магии.
Пользуюсь удобным моментом и выскальзываю из захлопывающегося
капкана между Темным и его рабочим столом. Он успевает перехватить
меня за запястье и остановить.
— Мисс Антис, — я отчетливо слышу рык в его голосе. — Я не очень
хочу за вами бегать по кабинету.
Его пальцы обжигают, как раскаленный металл. Пытаюсь отдернуть
руку, но хватка Рейнарда становится только сильнее.
— И не бегайте, господин ректор, — шиплю я. — Я прекрасно ваши
указания и с расстояния слышу.
Он на мгновение замирает, скользя яростным взглядом по моему
лицу. А потом отступает на шаг и выпрямляется.
— Отнесите в чистку, — ректор впихивает мне снятые камзол и
рубашку и ухмыляется. — Не стоит краснеть, будто вы никогда не
видели обнаженного мужчину.
Он оставил меня, растерянно держащую его одежду, и подошел к
шкафу, откуда достал запасную сорочку. Я действительно краснею.
Больше не от того, насколько шикарно выглядит его спина, а от того,
что напридумывала себе непонятно чего.