Крупная фигура в белом халате, сидела
ко мне спиной, что не вязалось с правилами безопасности. А вдруг
зэк свихнётся и выплюнет какой-нибудь дротик или половинку лезвия,
мы те ещё затейники. И что это за привкус во рту? Чем меня
напичкали?
– Сазонов, очнулся? – Увариха
развернулась полубоком. – Как себя чувствуешь, рука сильно
беспокоит?
– Рука, – прохрипел я. – А что…
ё***ь!
– При мне не выражаться,
осуждённый!
Я её не особо слушал, рассматривая
правую руку: профессионально наложенный гипс, кончики пальцев,
испачканные белым, торчали из-под бинта, а ещё я не был прикован,
точнее одна конечность. Перелом был как раз в районе запястья, не
на гипс же наручник цеплять?
– А ты оказывается людоед! – медсестра
ухмыльнулась.
– Подумаешь, за ухо укусил, не хрен
было шилом угрожать!
– Сазонов, я Ципину повязку
накладывала, у него уха нет! Всё обыскали, не нашли, значит, ты его
сожрал!
Всё слишком быстро закрутилось… вот
почему привкус во рту. Я почувствовал неудержимый приступ тошноты,
развернулся и опорожнил желудок в заботливо подставленную
утку.
– Фу-у, гадость! Как теперь это
забыть? – я утёрся гипсом.
– Хм… Странно, только каша
утренняя.
Шустрая, несмотря на габариты Увариха,
не только утку успела подставить, но ещё и ковыряется теперь в
остатках полупереваренной пищи, используя пластиковую
указку.
– Где ухо? Сазонов!
– Товарищ капитан, может, хватит уже?
– я скривился в отвращении.
В этот момент в дверь постучали,
медсестра, кряхтя, поднялась, открыла, на пороге стоял зэк с
тележкой.
– Обед, – съёжившись под взглядом
Уварихи, проблеял он.
После последних событий есть вообще не
хотелось, но желудок был другого мнения, подсасывал, словно говоря:
«хозяин, ты со мной не шути!»
Пока я терзался в сомнениях, Увариха
забрала мою порцию и захлопнула дверь, запахло щами. Медсестра
ловко кинула в меня влажной салфеткой, после того как я
относительно привёл себя в порядок и уселся, поставила на колени
железную миску с супом и парой кусков хлеба. На второе были
макароны с куском рыбы. Закидал всё быстро, стараясь не думать о
грязных ушах.
– Анна Николавна, снять бы с меня эти
приблуды, – я указал себе ниже пояса. – Неудобно, честное
слово!
– Не положено! – казённо ответила
та.
Ну нет, так нет, другого я не ожидал,
можно и другим вопросом поинтересоваться, потерев свободной рукой
глаза, я спросил.