Лёгкие травмы? Если можешь бегать, или
хотя бы быстро ходить, то по фиг, несёшься по жизни с улыбкой. Мы
были неразлучны до десяти лет, во дворе, школе, частенько ночевали
друг у дружки, даже своих разных родителей умудрились сдружить, но
ненадолго.
Странно, что вспомнил своих далёких
друзей, не люблю этого, старался вычеркнуть тот период из памяти, а
вот сейчас всплыло.
В тот злополучный день мы сбежали с
последнего урока, три пацана и Светка из нашего двора, девчонка
была на год младше, но бойкая, на зависть многим мальчишкам и
бегала она за Лёнькой, мы с Бахой посмеивались, однако беззлобно,
не было в нас той вредности. Уж не помню, чем нас привлёк тот ангар
при химзаводе, наверное, жажда исследования, приключения. Времена,
когда не было особых запретов и заборов с колючей проволокой: ходи
где хочешь, хоть по ректификационной колонне ползай, главное, чтоб
взрослые не видели.
Воняло там, до сих пор помню: адской
смесью химикатов, от тухлых яиц до вкусной сирени, но кого это
волнует, классно же! Баха назвал это место исследовательской
лабораторией, возможно, секретной и пробирки с колбами имелись,
непонятное оборудование, разные бочки неизвестно с каким
содержимым.
Лёнька хотел больше света и принялся
искать рубильник, Баха, глядя на окружающее нас оборудование
круглыми глазами, достал бензиновую зажигалку, чиркнул колёсиком.
Сноп искорок в полутьме показался ярчайшей вспышкой. Светка хотела
помочь, она нашла что-то похожее на включатель, о чём и сообщила,
одновременно крутя.
Как я понял много позднее, это был
кран подачи кислорода. Детские ручки легко крутанули маленький
барашек. Что вспыхнуло, до сих пор остаётся загадкой: сероводород,
коего в атмосфере ангара, было предостаточно или кислород сыграл
роль. Люди, которые тут работали, никогда не пользовались открытым
огнём, пока не покинут помещение, курилка на улице у соседнего
цеха, в тот раз им повезло, ушли на перекур и, как это частенько
бывает, заболтались о насущных проблемах.
Полыхнуло так, что воздух выгорел
сразу везде, я стоял ближе всех к выходу и когда что-то взорвалось,
ударная волна выбила мною хлипкое окно. Пока летел, в мозгу чётко
отпечатались возбуждённо-ошарашенные взгляды моих друзей. Они ещё
ничего не поняли, им не дали возможности прокручивать это событие
раз за разом, год за годом. Я упал в траву, инерция протащила
дальше в колючий кустарник, а в памяти только глаза друзей.
Последовавший взрыв, разметал ангар на тысячи кусочков, вырвавшееся
столб пламени взметнулся на несколько десятков метров, досталось и
мне, мигом спалив доступный волосяной покров, единственное
повреждение, не считая глубочайшей моральной травмы, но об этом я
ещё не знал.