Еда не материализуется из воздуха. Неизвестно, жив ли вообще
этот Шон, а если и жив, есть ли у него еда? А если есть, поделится
ли он ею со мной? Джул писала что-то про паранойю, это тоже
следовало учитывать.
В общем слишком много неизвестных.
Но главное - дожидаясь Шона, я мог упустить драгоценное время в
течении которого еще мог что-то делать не ослабнув от голода.
Примерно двое-трое суток у меня еще есть на поиски еды, прежде чем
слягу немощным пластом.
Мне оставалось лишь надеяться, что Шон явится сюда, а уже потом
вместе с ним двинуть к людям. На случай если он придет в мое
отсутствие, я планировал дописать к записке несколько слов от себя
и оставить ее на самом видном месте. И приступил к этому прямо
сейчас наступая на горло томительной лени.
Для начала поискал взглядом карандаш. Он наверняка должен был
быть где-то рядом, все таки не вещь первой необходимости. Обыскал
каждый миллиметр гостиной, заглянул под кресло, под миниатюрный
журнальный столик перед креслом, под коврик, навернул пару кругов
вокруг камина. Так и не нашел.
За альтернативой, впрочем, далеко идти не пришлось.
Принес с кухни металлическую крышку от кастрюли, подцепил щепу
от дров, аккуратно вынул из очага уголек на крышку и вынес его на
улицу остывать в ближайший сугроб.
А пока остывал, еще раз сходил в кладовую, чтобы осмотреться там
повнимательнее. Слышал, что умные люди способны в критических
ситуациях любой хлам использовать для выживания. Может и на меня
внезапно озарение снизойдет? Чем черт не шутит. Всё лучше, чем
сидеть без дела.
Нет, не снизошло, видимо не такой уж я и умный.
Помимо очевидно бесполезного хлама в виде остатков газет и уже
упомянутой ранее швабры, на полу обнаружилось лишь четыре
строительных гвоздя и в углу у стены пять штук деревянных жердей
длиной примерно по полтора метра, вроде тех, что используются для
балетных станков.
Поначалу мелькнула было мысль вбить гвозди в одну из жердей,
чтобы использовать её вроде как классическую для
постапокалиптических картин дубинку с шипами, но благо тут же отмел
этот бред, а вот гвозди прихватил, пригодятся ещё.
Вернувшись вниз, принес остывший уголь и аккуратно разбил его
рукоятью ножа на столике, на совсем мелкие кусочки. Подхватив один
из них перевернул записку оборотной стороной и сначала задумался
над тем, что хочу написать, потом над тем, как это написать
по-английски. Получилось следующее: