Маркурио поделился с подружкой плащом, а сам щеголял в рубахе.
Обуви не было, но Фастрид сплела новой спутнице какие-то
около-лапти из местного вида сорной травы, на удивление крепкой.
Она выглядела как пучок широких и плоских листьев оливкового цвета,
на вид как будто высохших, но на деле вполне себе живых. Называлась
трава сорвенем или гнездовкой, из-за того, что местные перепелки
умудрялись устраивать в них гнезда. Наверное, надеялись, что раз
эта трава нафиг никому не нужна, то и их гнезда будет сложнее
найти. Мда... Так-то и не поспоришь - в алхимическом плане трава
тоже была бесполезной. Совершенно инертная штука.
Для гнездовки был не сезон, так что, как утверждала Фастрид,
обувь долго не протянула бы. Но до Рифтена Иллия доковыляла.
В городе, на самом входе, нас поймал здоровущий орк в ладной
кожаной броне с заклепками и длинным боевым молотом за спиной.
- Эй, вы, наемный люд! В Стражу Рассвета идет набор охотников на
вампиров. Вы…
- Мы как раз туда идем, - бодро ответил Эрик.
- Какие вы, однако, деловитые, - посмеялся орк, - Израну вы
понравитесь. Давайте карту, я вам отмечу форт. Скажите Израну, что
вы от Дорака. Он поймет. Ну, ступайте, а я пойду нанимать других
рекрутов, менее сговорчивых, чем вы...
Мы привычно переночевали в “Пчеле и Жале”, закупили припасов, я
наварил чутка зелий. Маркурио отмыл и одел свою спутницу, после
чего нас перестали останавливать стражники на каждом углу. Руки
Иллия скрыла за тонкими серыми тканевыми перчатками, на которые
расщедрился скупой обычно Маркурио.
Вымытая и прилично одетая, она стала еще больше напоминать
Лидию. Я с усмешкой посмотрел на Марка, который суетился вокруг
своей подружки. Вон оно че, Михалыч…
Сама девушка оправдала первое впечатление. Она была очень
молчаливой (за двоих в этой парочке болтал Маркурио) и сдержанной.
Движения у нее были плавные, тело гибкое. Она была текучей как вода
и перемещалась довольно легко, хотя по первости и хромала. Она
почти не выражала своего мнения и лишь следовала как привязанная за
имперцем, посматривая на него порой долгим печальным взглядом.
Маркурио же внезапно очень плотно ее опекал. Периодически они
отрывались от группы и секретничали вдвоем, после чего оба
возвращались задумчивыми. Но она не выглядела опасно, я ничего от
нее не чувствовал. Ни дурных намерений, ни кровожадности, ни злости
и зависти. Маркурио же сиял как новогодняя елка и совсем потерял
интерес к окружающим женщинам, с которыми он раньше как минимум
пофлиртовал бы. Интересное поведение.