Беллатрикс, услышав эти слова, недоуменно дернулась и потом,
осознав сказанное, заалела. Правда, длилось это недолго: отшагнув
назад, девочка мотнула головой, а после гордо вздернула носик и
заявила: «Ну разумеется, я прекрасна во всём!».
Подобное утверждение вынудило юношу вновь усмехнуться, в
результате чего его черноволосая собеседница снова нахмурилась.
Благо, прежде чем она вышла из себя, в разговор вмешалась Нарцисса,
отчасти опечаленная тем, что ей не сделали подобного
комплимента.
— Тебя зовут Сет, да? — поинтересовалась девушка, получив в
ответ утвердительный кивок. — А я – Нарцисса, приятно
познакомиться, — мило улыбнувшись, она исполнила почтительный
реверанс.
Вот только после этого послышался смех её сестры, которая,
честно говоря, совершенно не понимала смысла всех этих ухищрений.
Утерев несуществующую слезу, она снова шагнула вперед и тоже
поспешила представиться.
— Ну а я Беллатрикс, — сказала она, следом добавив: — Не скажу,
что приятно познакомиться, но... — в её голове всплыли слова Сета,
посвящённые глазам, и она вновь покрылась румянцем. — Спасибо за
комплимент.
Основатель, как и подобает человеку его лет, негромко
хмыкнул.
— Это взаимно, — ответил он, отразив слова сразу обеих сестер:
Нарцисса показалась ему милой, в то время как Беллатрикс –
интересной. И раздражающей. — А что касается... — продолжил он, но
так и не закончил, ведь за его спиной раздался новый голос.
— О, ты же ученик отца!..
Некоторое время
спустя.
Закончив с письмом, адресованным Альбусу Дамблдору – нынешнему
директору школы Хогвартс, и разобрав почту, Орион посмотрел на
часы, расположенные на противоположной его столу стене: час,
отведенный ему основателем, подходил к концу, а потому, за
неимением других дел, мужчина решил немного расслабиться.
Поднявшись со стула, он взял в руку свежий выпуск «Ежедневного
Пророка» и, попросив домовика, способного услышать его просьбу в
любом уголке дома, принести чашечку кофе, направился к своему
креслу, которое прошлой ночью занимал основатель. Однако не успел
он дойти до него, как дверь в кабинет распахнулась, и на пороге
возник юноша, лицо которого не выражало ничего, кроме всеобъемлющей
усталости.
Ничего не говоря, он прошел в глубь комнаты и, не обратив
никакого внимания на взгляд потомка, опустился в его кресло, при
этом устало вздохнув. Примерно через секунду после этого в кабинете
появился Кикимер, державший в руке чашку кофе, которую тут же
приватизировал основатель и, сделав щедрый глоток, выдохнул.