— Эх... — опечаленно вздохнув, Галактус посмотрел на потомка. —
Я...
Некоторое время
спустя.
— В это... сложно поверить, — смотря в пол, произнес Орион,
выслушавший «незнакомца», который оказался основателем Рода. — Нет,
конечно, магия времени существует, взять те же хроновороты, но, —
он посмотрел на Галактуса, — перемещение на несколько
тысячелетий?..
— Мх, — шумно выдохнув, его собеседник подошел к ранее выбитому
окну. — Перемещения во времени – это нормально, — он на мгновенье
задумался. — Ну, во всяком случае, было в мою эпоху. Куда больше
меня волнует то, что я не использовал никакие чары и после смерти
всё равно попал сюда.
Стоило ему закончить, как в помещение воцарилась тишина.
Орион, услышав историю основателя, размышлял. Галактус, впрочем,
тоже. Переместившись в далекое будущее, он столкнулся с потомком и
узнал, что род, основанный им же, оказался на грани краха:
численность сократилась до минимума, магия стала посредственной, да
и былое величие осталось лишь на словах.
— Думаю, я попал сюда с одной целью, — вновь заговорил
основатель, — помочь вам выжить.
— Выжить?.. — встрепенувшись, уточнил Орион.
— Ага, — посмотрев на него, ответил Галактус. — Сам подумай, я
умираю и попадаю сюда. Род на грани краха, да и какой-то безумец
затевает непонятно что, — он усмехнулся, вспомнив воспоминание
потомка о некоем Темном Лорде. — Скорее всего, его деятельность
приведет к вашей погибели, и кто-то, — на мгновенье возникла пауза,
— или что-то решило вмешаться, дабы избежать этого.
Орион после этих слов снова задумался: общаясь с основателем, он
узнал, что идея чистоты крови – безумие, которое ведет в никуда. К
тому же сам Галактус был полукровкой, но при этом являлся
сильнейшим магом своего времени. И всё же, несмотря на то, что сам
мужчина был готов с легкостью принять тот факт, что чистокровность
– фикция, его супруга и остальные родственники едва ли оценят такое
заявление.
— Есть мысли, кто за этим стоит? — вырвавшись из раздумий,
поинтересовался он, смотря на Галактуса, в этот момент
наколдовавшего зеркало и изучавшего своё лицо.
Забавно, но это «перерождение» привело к тому, что от старости
не осталось ни следа, и теперь он вновь был в своём юношеском теле.
И, стоит отметить, весьма симпатичном: правильные черты лица,
по-аристократически бледная кожа, идеально сочетавшаяся с волосами
цвета ночи, и выразительные фиолетовые глаза делали его похожим на
божество, явившееся из иного мира. А если учитывать его силу, то
слово «похожим» теряло всякий смысл.