— Рай-нер бьётся, — Арно с явным
усилием пролаял слова.
А у нас здесь своя битва, если верить
Тёмной – а уж что-что, но врать она никогда не врала. Пока Райнер
бьётся с кем-то очень сильным, но не с богом. Иначе здесь уже не
было бы никакой крепости – остался бы покрытый драконьим стеклом
кратер.
Мои гончие, передвигаясь частично в
тенях, продолжали исследовать замок, постепенно создавая в моей
голове трёхмерную карту. И то, что я видел, мне совсем не
нравилось.
Крепость оказалась настоящим
лабиринтом. Десятки этажей вверх и вглубь земли, сотни залов,
десятки километров запутанных ходов с тысячей ответвлений. Целый,
мать его, город! И везде – стража. Много стражи. И далеко не только
орки и люди.
Но что гораздо хуже – я чувствовал
присутствие чего-то древнего и могущественного. Тёмный бог пока был
занят битвой снаружи, причём, похоже, в роли зрителя. Но в любой
момент мог обратить на нас внимание.
Времени оставалось очень мало.
А где-то там, в глубине крепости,
были темницы с пленными. И мы проторчим здесь до морковкина
заговенья, если будем ждать, пока мои гончие до них доберутся.
Поэтому я нырнул в тени, чтобы меня
не беспокоили, а затем ещё раз нырнул – на берег Океана.
Зеленомордые теснились кучкой,
стараясь не попадаться на глаза бдительного Ярозавра.
— Так, жабозадые! — крикнул я. — Кто
хочет лёгкого перерождения, а кто вечных мук?
— Смилуйся, господин! — один из орков
бухнулся на колени.
Я на секунду аж дар речи потерял. Эк
их тут вышколили! И это орки? Гордые и могучие воины? Похоже, их
тут об колено ломали.
— Господин смилостивится, —
величественно кивнул я, — если ты расскажешь и покажешь, как пройти
к темницам и сокровищнице.
— Так это… господин… — орк
непонимающе оглянулся на своих. — У нашего Господина темницы и есть
сокровищница… он там самые ценные свои эк… эк… экпанаты держит.
— Ещё пленники есть? Помимо темниц? —
прищурился я.
— Как не быть, конечно есть! — орк
даже не пытался подняться с колен. — Там же где темницы, тремя
этажами выше. Там у Господина эти, как их… лабо…
— Лаборатории? — подсказал я.
— Да-да, лабатории! — обрадовался
зелёный. — Там он экпанаты изучает! Самое страшное место,
господин, кто если плохо старается Господину угодить, того он тоже
изучает, чтобы понять, почему ничтожный оступился. Наш
Господин очень о своих ничтожных слугах заботится, чтобы другие
лучше старались угодить! А кого он