Для этого случая мисс Нуаро выбрала платье из зеленого шелка. Хотя оно было вечерним, и вырез мог бы быть глубже, чем позволялось днем, Леони приглянулся простой фасон, более уместный на публичной лекции. Никаких кружев и оборок. Только скромная вышивка темно-зелеными нитками вдоль кромки юбки. Главный интерес вызывали очень широкие рукава, разрезанные так, чтобы казалось, будто под ними можно увидеть рукавчики нижней сорочки – мимолетный взгляд на нижнее белье, одним словом. Поверх она накинула шаль из тонкого шелка темно-красного цвета с золотым растительным узором на кремовом фоне. Это привлекало еще больше внимания к той белой ткани, что виднелась сквозь прорези в рукавах.
– Я собиралась приехать пораньше, – объяснила Леони. – Но у нас в ателье был трудный день, а тут еще жара. Все измучены. Вдобавок клиентки распекали девушек в магазине, и они, вернувшись в рабочую комнату, устроили скандал. Начался хаос. Чтобы успокоить всех, потребовалось несколько больше времени, чем полагалось.
– Вам повезло, – сказал маркиз. – Вы пропустили «Бедного Робина».
– «Бедного Робина»? – удивилась мисс Нуаро.
Лисберн приложил руку со шляпой к сердцу, поклонился, а потом завел замогильным голосом:
Когда я в последний раз услышал его тихое пение
Со всеми сладостными переливами,
Невольно родились слова:
– Прощай, пернатый певец, прощай!
Небо заволокли тучи, землю покрыл снежный саван,
И Робина не стало!
Я скучал, мне его мучительно не хватало
До слез. До жгучих слез!
– О боже! – только и сказала Леони.
– Это еще не все, – предупредил он. – Там какое-то немыслимое количество строф.
Сердце у нее упало. Кто-то, конечно, может довериться лорду Суонтону, который, пользуясь своим влиянием, собирает деньги для уважаемой организации. Но если придется слушать «Бедного Робина» еще часа два или больше, она бросится в Темзу.
– Мне кажется, лорд Суонтон слишком близко к сердцу принимает мелкие горести жизни, – заметила Леони.
– Он не может по-другому, – согласился Лисберн. – Он пытался, по собственному признанию, больше походить на Байрона, когда тот писал «Дон Жуана». Но безуспешно. У него всегда получалась какая-то жутко плаксивая версия «Чайльд Гарольда». Это еще в лучшем случае. Однако, к счастью для вас, там больше нет мест.
Нет мест! Облегчение, которое она испытала, было подобно волне прохладного ветра. Значит, не придется несколько часов внимать унылой поэзии.