– Ну и ладно.
Мне нужно было стать более...
пофигистом. Не превратиться в бездушную мразь, а просто научиться
осознанно выбирать, на что и как реагировать. Чтобы не метаться от
одной проблемы к другой и не зацикливаться на них.
Просто говорить себе:
«Это явно не в моём кругу
ответственности... Повлиять на это я не могу...»
Травинка, похоже, думала так же. Она
сначала занималась с копьём, а заметив меня, сразу направилась на
кухню и принесла кружку апельсинового сока. Такая забота искренне
тронула.
Вот оно как получается: «В старости
кружку подать будет кому!»
Радовало, что эта черноволосая
хобгоблинка выросла хорошей. Что ни говори, а мне больше по душе
добрые, заботливые люди. Я протянул руку и погладил её по
голове.
– Ай... – смущённо произнесла
она.
– Ты молодец.
– Спасибо.
Правда, выбор напитка показался
странным. Я бы предпочёл воды – всё-таки где-то слышал, что
апельсиновый сок по утрам пить не рекомендуется из-за повышения
кислотности в желудке.
И его либо пьют после физических
нагрузок, либо после еды. Вот так.
Сказать такое Травинке было нельзя –
она же старалась. Поэтому я всё равно отпил, хотя во рту стало
вязко, и улыбнулся.
Ну, не так уж и плохо. Надеюсь, из-за
этого я не умру.
Затем снова посмотрел на Ская и, чуть
повысив голос, выкрикнул:
– Работяга, куда это ты так спешишь?
Не хочешь передохнуть?
Он, наконец, оторвался от голема. Его
взгляд поднялся на нас. В глазах не было ни агрессии, ни
враждебности – только тревога, застывшая на лице цвета корицы.
– Я сделал что-то не так?
Вопрос прозвучал тихо и неуверенно,
как будто он чего-то боялся. Я задумался, что бы ему такого
ответить.
Ситуация действительно была
запутанная: мой хобгоблин взял мою корону и разобрал моего гоблина.
Странно было бы обижаться на свою же собственность за то, что она
взяла другую мою собственность.
Поэтому я решил сменить тон и немного
его успокоить.
– Всё так. Просто...
Не мог подобрать правильных слов.
– Я всё починю, – вдруг заторопился
он, принялся что-то там собирать. Руки заметались, гайки, болты –
всё летело на место.
Ставил обратно руки, словно торопился
вернуть голема в исходное состояние. Смотреть на это было больно.
Больше не осталось того уверенного, злого «учёного».
А мне бы хотелось, чтобы он был
таким. Чтобы был сильным, уверенным. Мне не нужна мямля. Поэтому я
всё же сказал: