Исчезнувшая селитра могла быть найдена следователями сёгуна, но
тогда нас всех уже трясли бы надзиратели Ставки. Значит, ни Юи и
никто из участников его заговора, схваченных надзирателями Ставки,
ни в чем таком не сознались. Значит, селитра до сих пор где-то там.
Может быть, спрятана в Сумпу, родном городе Юи, а может, в самом
Эдо. В отличие от пороха, селитра хорошо хранится.
Где-то здесь, в замке, есть записи о вывозе груза того же
объема, если начать с них, то можно все найти, можно отследить груз
до самого получателя. Подать документы ревизору, что прибывает в
замок сегодня вечером, и кто знает…
Кто знает, чем это все кончится для княжества... Меня-то в любом
случае ждет смерть. А Накадзима может быть спасен.
Как говаривает господин старший садовник, в любой сложной
ситуации выбирай смерть.
Что ж. Значит, я выбрал.
Я взглянул на упаковку с одеждой для сэппуку у меня в руках,
сунул ее на футон, резко поднялся; в соседних комнатках притихли,
слушая, как я отодвигаю дверь и иду прочь. Обуваясь на большом
камне у входа в казарму, я услышал, как там, у меня за спиной,
возбужденно шепчутся праздные пехотинцы.
Я встал и пошел. Мой путь лежал к Товарным воротам. Остряки из
Молодых звали их Торгашескими, а воинов, что там несли службу, —
торгашами. Не в лицо, конечно. И за задвинутыми дверями. Служба там
была, само собой, куда менее почетна, чем у Парадных ворот, через
которые въезжал и выезжал за пределы замка наш князь.
Но все, что вывозят из замка, описывается. И то, что ввозят,
тоже. Я и сам это знал, кстати. Но спасибо простуженному
приказчику, что напомнил.
Начальник воротной стражи, господин привратник, встретил меня
неласково:
— Я слышал, господин Исава, вам следует приготовлять себя к
одному важному делу, а не носиться по замку, вызывая дикие
слухи.
Никогда он не называл меня господином. Он вообще обычно со мной
не говорил. А тон не изменился, все такой же надменный. Ну так кто
он, а кто я? И конечно, он был Воякой, иначе я бы не отважился
явиться сюда.
Но гордость моя была в смирении. Я поклонился и подтвердил его
удобное объяснение:
— Простите, господин привратник. Именно оное приготовление
привело меня сюда к вам, как к признанному знатоку. Есть детали,
которые темны для меня, и я просил бы вас прояснить их светочем
вашего опыта.