Скрытое оскорбление понял только
дедушка и маркиз де Вильена, лёгкая улыбка с лица которого тут же
слетела, но его родственник явно не был столь же умён, как он,
поскольку не понял, что я весьма скептически отозвался о его
умственных способностях и продолжил говорить мне дерзости.
- На каких же сеньор? – на его лице
появилась издевательская улыбка, - языке коз? Свиней или собак?
Я покачал головой и мирно
заметил.
- Пожалуй я переоценил свои силы
сеньор, поскольку на тех языках, знание в которых сейчас высказали
вы, я не могу говорить. Прошу меня простить за мою
самонадеянность.
- Такая же бесхребетная тряпка, как и
все Мендоса, - фыркнул тот, - ни яиц, ни горячей крови в венах.
Дедушка потемнел лицом и собрался
ответить, но я успел первым.
- Сеньор, я к сожалению, пока не знаю
вашего имени, но спешу вас заверить, что обязательно узнаю его и
запомню, - спокойно и умиротворяюще заметил я, - поэтому попрошу
вас лишь об одной вещи.
- Это о какой же?! – изумился
дворянин.
- Не умрите пожалуйста раньше того
времени, когда я вырасту, - спокойно и не повышая тона голоса,
ответил я ему с улыбкой, - уверен, у нас будет о чём с вами
поговорить.
Собеседник недоумённо посмотрел на
меня, фыркнул и сказал, обращаясь к родственнику.
- Идём Хуан, этот разговор меня
утомил.
С этими словами он повернулся и пошёл
дальше по коридору, а маркиз де Вильена бросив на меня задумчивый
взгляд, пошёл за ним.
- Что это за неотёсанная обезьяна? –
ровно тем же тоном, каким я разговаривал с незнакомцем, я
поинтересовался у дедушки, когда они скрылись с глаз.
- Младший брат Хуана Пачеко – Педро
Хирон, - ответил глава семьи, и ласково посмотрел на меня, - вот
можешь же когда хочешь. Почему не можешь также разговаривать с
отцом? Только без скрытых оскорблений, конечно.
- Если вы ваше сиятельство хотите, то
я могу конечно, - развёл я руки, - но вы ведь понимаете, что
скрывалось за моими словами?
- Более чем Иньиго, - кивнул он, -
ладно об этом позже, идём, я вижу, что нас зовут.
Один из слуг, кланяясь маркизу
подошёл и сказал, что Его высочество готов нас принять.
- Идём, - бросил он и пошёл следом за
слугой, и я на руках молчаливого Бартоло.
Когда мы вошли в небольшой зал, то
неестественность происходящего сразу изумила меня. Пол был целиком
застелен толстыми коврами, кругом лежало много набивных подушек, а
из всей видимой мебели в комнате европейского короля был только
низенький стол, чтобы с него можно было лёжа, доставать фрукты и
закуски.