Это была поздняя осень 1979 года. Листьев на деревьях почти не осталось. С неба сыпался дождь, капли которого были густыми и содержали в себе кристаллы льда. Часть пути я прошел своими ногами, но быстро устал. Для таких случаев у моей бабушки с собой была складная брезентовая коляска. Она предложила мне сесть в нее, для того чтобы ноги отдохнули. Мне не сиделось. Я вертелся в коляске, выскакивал и садился обратно.
– Я нагулялся.
Наш дом был далеко, у самой железной дороги. Мы же находились в полутора километрах от него.
– Ты что… какать хочешь? – угрожающе спросила бабушка.
Это было неприятно. Я давно и сильно хотел какать, но говорить об этом боялся, так как предполагал, чем это закончится. Но терпения уже не было, и мне пришлось признаться. Как и многие дети, я не любил и стеснялся совершать туалет в общественных уборных. Незнакомые толчки не внушали мне доверия. Мне не нравился их запах. Не нравился холод грязного, заплеванного фаянса. Я был уверен, что мои штаны, полежав спущенными на грязном полу, станут причиной какой-нибудь чесотки. Я стеснялся чужих людей, которые могли заметить меня во время испражнения. Бабушка о такой моей особенности знала. И я знал, что бабушка о ней знает. И я не хотел этого больше всего в жизни. Но мы развернулись под проливным дождем и пошли в сторону Останкинского парка. В прямо противоположную сторону от теплого, белого, родного унитаза. Я решил расхотеть. И почти сделал это к тому времени, как грязная тропа завела нас в самую глубь дубовой рощи, посаженной когда-то графом Шереметевым для услаждения взора крепостной актрисы Параши Жемчуговой. Мы подошли к раскидистому дубу.
– Лезь на дерево! – холодно и непримиримо приказала бабушка.
Я стоял-то уже неуверенно, переминался с ноги на ногу. Но полез. Сижу на дереве. Плачу.
– Что? – спрашивает бабушка.
– Домой хочу… Какать хочу…
– Снимай штаны, – говорит бабушка.
– Зачем? – спрашиваю я сквозь слезы.
– Сейчас срать будешь.
– Я так не хочу, – отвечаю я.
– Не хочешь, тогда слезай с дерева.
Я слезаю, весь мокрый, дождь со снегом, темнеет… Еще погуляли минут десять.
– Не могу! Надо что-то делать…
– Полезай на дерево!
Я лезу.
– Снимай штаны!
Снимаю.
– Сри!
Плачу, сру.
– А зачем это все? – спрашиваю я сквозь слезы.