Итак, во всем Ханаане о Спасителе, об Единородном Сыне, Сущем в недре Отчем, Которого явил миру Бог, знала пока одна Мария – Его земная мать. Все остальные предавались мечтам и рисовали в своем воображении Его образ и облик, который более отвечал их насущным желаниям – требованиям царя, потомка Давида, и частному, узкому представлению о справедливости, могуществе, мудрости и царстве.
Глава 2. Кана Галилейская
Море тихо и мелодично шумело, от него веяло свежестью и величавым покоем. В этот день солнце ярко светило, украшая синюю плоть моря серебряными звездами, – отблесками своих Божественных лучей. Иисус сидел на берегу на большом, прохладном еще камне. Он наблюдал, как волна подкатывается к самым Его сандалиям и, нежно коснувшись пальцев Его ног, вновь возвращается в море, оставив по себе на берегу дары, которые она принесла с собою. На смену ей рождалась в море другая волна, за той – третья, четвертая. Они вели себя так же, как и первая, но дары приносили другие: ракушки, камешки, водоросли, а то и какое-нибудь мелкое морское животное осторожно положит у Его ног, и животное смотрело на Иисуса своими загадочными круглыми глазами ласково и доверчиво, но в то же время как будто пыталось разгадать, что за думу думает Спаситель, но следующая волна уносила животное в его родную стихию, оставляя на мокром песке иного гостя. Море, как ласковое доброе дитя, пыталось заигрывать с Ним, чтобы вызвать на Его печальном лике улыбку. И Иисус улыбнулся морю. Он поднял глаза и обозрел его всё, сколько видно, до самого горизонта, где оно граничило с более светлым небом. Это было море Киннереф, или Галилейское море. Но те люди, которые видели моря более широкие и более глубокие, называли его Геннисаретским озером.
Если бы кто из людей находился бы поблизости от Иисуса, он увидел бы, что губы Его шевелятся: улыбаясь, Он рассказывал что-то морю. Но поблизости никого не было. Безлюден был берег, лишь вдали, в серебряном сиянии утреннего солнца, справа от Иисуса, виднелось множество рыбачьих лодок, некоторые из них были в море, другие – на берегу, привязанные к колышкам толстыми веревками или прикованные металлическими широкими цепями. В это время – восходящее солнце два часа тому назад сменило свой красный цвет на блистательный золотой и теперь раскалилось до ослепительно-белого – рыбачьи семьи, отцы и старшие сыновья, еще трудились в море: кто оканчивал лов, а кто уже на берегу разбирал сети.