Все же преодолев накативший разряд эйфории, я попытался
прикинуть масштабы получившегося у ромеев бедствия. Это у меня,
когда я не обладал никаким системным Классом вовсе, эта весьма
едкая дрянь образовывалась в объеме примерно небольшого ведерка,
тут же над заклинанием создания кислоты поработала профильная
магиня жизни. Да Маринка еще и в дополнение к этому вкачала в
печать, наложенную на пулю, своей весьма действенной маны…
буквально до собственного истощения. Не удивительно поэтому, что
вражеский летун, получивший в свои потроха подобный подарочек вдруг
начал прямо на наших глазах покрываться громадными темными
дырами.
Все же на ромейском летуне еще оставался кто-то дееспособный. И
артефакт, снижающий вес корабля так же оставался неповрежденным.
Потому вражеский корабль так и не обрушился на землю кучей
поеденных кислотой обломков, а более-менее плавно пошел на посадку.
Ну, в какой-то мере, плавно, посадка у него, как я рассмотрел с
высоты, все же вышла довольно жесткая, даже какие-то обломки от
столкновения с Землей посыпались в разные стороны.
- Ваня, давай за ним! – В азарте, не замечая опасности подобного
предложения, потребовала Сорокина.
Хм, почувствовала себя победительницей,… а что если тот,
выживший из экипажа, окажется кем-нибудь, наподобие приснопамятной
Афины Патрокалас? Потому, при посадке я круто взял в сторону. Если
враги пожелают оказывать сопротивление, нам вовсе даже не нужно их
окончательно побеждать, достаточно будет проследить, просто не дав
скрыться до прихода местных представителей армии.
Из опустившегося летуна не вышел никто. Безрезультатно прождав
минут десять и окончательно заколебавшись удерживать на расстоянии
от опасного объекта подругу, я все же сдался под давлением
превосходящих сил.
- Хорошо, ладно. Идем туда. Ты, Диана, все время поддерживаешь
тот пространственный щит, который показывала мне.
И мы пошли. Однако вблизи дыры от магической кислоты выглядят
еще более впечатляюще. Реально от сплошного глянцевого корпуса
осталась какая-то вся изъеденная кавернами и дырами непотребщина.
Как еще эта основная часть не развалилась ко всем чертям в
воздухе?
Войдя через огромную прореху внутрь корпуса мы, наконец, поняли,
почему никто отсюда не вышел наружу. Единственный еще живой пилот
этого летательного аппарата представлял собой страшное зрелище.
Фактически кровоточащий кусок мяса. Выходит, феноменальный был
пилот, если в таком состоянии смог все-таки посадить свой
корабль.