В этот момент мне перестало хватать воздуха, и я задышал глубоко и шумно. Рука схватилась за горло, а в голове оглушающе зазвенело, словно кто-то бил у самого уха металлическими предметами.
— А-а-а, — сдавленный крик боли вырвался из груди.
Я ссутулился, упер ладони в колени, собирая полами пиджака пыль с земли.
Тело сотрясало дрожью обращения. Болезненно скручивало каждую мышцу и медленно-медленно отступало. Возвращались слух и зрение. Затылок и грудь перестали жечь, а по спине стекали холодные капли испарины.
— С вами все хорошо? — вопрос прорвался сквозь гул в ушах.
Голос интересующегося был мне знаком.
— Да, дядь Петь, — выдохнул я сквозь зубы, с трудом вспомнив имя одного из сторожей. — Что-то в голову ударило.
— Давление, сынок, — старик похлопал меня по плечу. — Со всеми бывает. Вон жара какая.
— Со мной такого не бывает, — вырвалось со следующим болезненным выдохом. — Не должно быть, — добавил я, хватая ртом воздух.
— Ну-у-у, все бывает в первый раз. Мы же не молодеем, — старик взял меня под локоть и помог выпрямиться. — В сторожке тонометр есть и таблетки. Внучка позаботилась, боится за меня. Идемте, я вас быстро в порядок приведу.
— Не нужно. Спасибо.
Я отдышался и медленно вдохнул через ноздри, втягивая, словно самый настоящий яд, притягательный женский аромат.
— Это от вас? — я ухватил сторожа за плечи. — От вас, — произнес удивленно.
Старичок запротестовал, затряс сокрушенно головой:
— Да я бы никогда! — заговорил он. — Я вообще алкоголь не пью. Если и позволяю себе, то рюмочку, да и чтоб девчонки мои не видели.
— Какие девчонки?
— Да внучки. Какие еще могут быть девчонки в моем возрасте, — засмеялся старик. — Они не любят выпивку. Вот я и прячусь от них. Но на работе я бы ни за что не стал, — закрутил седой головой.
Я продолжал вдыхать отравляющий меня и зверя запах, что шел от одежды сторожа.
— Я вам верю, дядь Петь. Верю.
Старик заулыбался.
— Может, все же измерить давление? — предложил он еще раз. — Глаза у вас красные, Дмитрий Викторович, и лицо.
Я не стал отказываться и пошел вслед за стариком.
— Да вы проходите, — он махнул рукой. — Садитесь, — указал на стол.
А маленькая сторожка была насквозь пропитана притягательным ароматом. Он исходил от низкого диванчика в углу комнаты, от единственного стула у окна и от стола, накрытого выстиранной скатертью.