Как золото моют в горах или Первый полевой сезон - страница 7

Второй дом на базе был хоть и небольшим, но двухэтажным. Если точнее, то это был не второй этаж, а мансарда – чердак, приспособленный под жильё. На чердаке жила повариха со своим мужем-коногоном по прозвищу Шнырёк, мелким и мужичком в драном пиджаке и здоровенных кирзовых сапогах. Первый этаж пустовал, поскольку чаще всего использовался для гостей или высокого начальства.

Геологи выходят в маршрут. Двухэтажный дом виден во всей своей красе. Кадр из видеофильма "В горах Урала", 1987г.

А ещё на базе была летняя столовая, живописно расположившаяся на высоком берегу реки Ниолс, от которой и произошло название базы. А в устье маленькой речки Дуньи, которую все называли не иначе как Дунька, стоял склад на курьих ножках – высоких ошкуренных столбах. Чтобы мыши не могли добраться до хранящихся там вещей и продуктов.

Между домами были проложены дощатые тротуары, на «центральной площади» возле длинного дома раскинулась волейбольная площадка, а в дальнем углу поляны за перелеском притаилась маленькая, но очень хорошая банька. И всё это было построено руками самих геологов и рабочих.

Кстати, на этой самой базе в 1987 году побывал замечательный кинорежиссёр и путешественник Михаил Заплатин, который даже снял о ней фильм «В горах Урала». Я в этот фильм, к сожалению, не попал, хотя все люди, снявшиеся там, мои большие друзья и знакомые.

Но, наверное, самое необычное, что мне довелось увидеть на Ниолсовской базе – это лошади. Дело в том, что это практически единственный транспорт, который можно было без проблем использовать посреди вековых елей и горных рек.

Я с одной из лошадей. Как же с ней не сфотографироваться!

Лошади были довольно мелкие и худосочные, какой-то местной породы, но среди них выделялась одна лошадь по кличке Ласка – огромная, мохнатая как мамонт и совсем неласковая на вид, несмотря на прозвище. Её историю нам поведал Саня Каледин в первый же вечер на базе.

Ласка заглянула на кухню.

Лошадей в отряд приводили из маленького посёлка Тахта, располагавшегося на Севере Свердловской области. И вот на этом перегоне Ласка каким-то образом отбилась от табуна и сбежала в лес. Примерно через месяц её списали, потому что лошадь одна в лесу выжить не может. Оказалось – вполне себе может! Месяца три гуляла Ласка по суровым уральским лесам, пока не вышла на Ниолсовскую базу: одноглазая, заросшая густой шерстью и совершенно одичавшая. В Тахте