Дверь неслышно открылась. Вошел доктор. Представился.
– Сердце не выдержало. Интоксикация, ослабленный организм. Мозг умер несколько часов назад. Шансов спасти не было вообще.
– Как Сергей?
– Мы пока не выводим его из комы. Состояние тяжелое. Прогнозов никаких.
– Можно побыть с ним? – Для меня это было очень важно.
– Вообще-то нет, но вы можете переодеться в халат и ночью посидеть возле друга.
Поручив Жорику тетю Иру и Юльку, я взяла халат у румяной медсестрички и зашла в палату номер 7. Надо же, даже его любимая цифра! Наверное, это знак, и скорее всего хороший.
Сергей лежал на спине, во рту была трубка, через которую вентилировались легкие. Глаза закрыты, синие круги под глазами. Кожа прозрачная, видны все сосудики. К Сереге прикреплены приборы, которые издают разные звуки. Свет выключен, горит дополнительное освещение, приглушенное и холодное. От этого света еще грустнее становится, и сердце сжимает невидимый пресс.
Я взяла его руку, немного сжала. Тонкая и холодная, как лягушачья лапка. Слышит ли он, что я здесь? Только звук аппаратов. Ровный, периодичный. Звук, который говорит о том, что он еще жив.
В палате две кровати, стол. Но стул забыли принести. Я пошла по отделению в поисках пристанища для своего зада. Хочу посидеть рядом с другом, ноги почему-то предательски дрожат. Сказался бег на абсолютном адреналине.
Я шла по тихому, уснувшему отделению в поисках персонала. Увидела медсестру, которая поделилась со мной халатом, помахала ей рукой, привлекая ее внимание. Но она не разделила мои эмоции и показала мне кулак, подходя ко мне, начала шипеть, не скрывая гнева.
– Вы почему шатаетесь по отделению, что, не понимаете, что это за отделение?!
– Мне бы стульчик, я же никому не мешаю.
– Нельзя здесь находиться вообще! Вам разрешили, а вы подставляете доктора! – Но потом сменила гнев на милость. – Пойдемте за мной. Дам вам стул. Вы кто ему? Сестра? Девушка?
– Нет. Просто друг.
Мне так хотелось с кем-то поговорить о своем состоянии, о том, что я не могу сейчас сказать Сергею. Но для девушки это была всего-навсего работа, а не катастрофа, как для меня! Ведь люди эгоисты по своей природе, и в тяжелый момент мы оцениваем ситуацию по своему состоянию – насколько нам плохо, настолько ситуация ужасна.
Взяв стул, я пошла в палату. Ничего не изменилось: ни поза Сереги, ни звуки в палате, ни свет. Я села возле кровати, положила голову возле руки Сереги, и воспоминания полились сами собой и заполнили все пространство палаты: