Приходишь как человек поделиться любовью, уходишь на карачках, а то и с синяком.
Не церемоньтесь, девушки любят удальцов момента, не претендующих на остальное время цветения молодости.
Девушки воображают себя нежным цветком на ветке любви мужчины, а мы ждем не дождемся, когда она созреет упасть спелым персиком. Не в этом ли противоречии последующая досада любви бобыля, – трансформация хотя бы и условного бескорыстия цветения в практичную услугу с бесстыдным упорством выдающих женщинами за любовь .
О, скольких губ не миновали медвяные цветы молодости, а все цветет, цветет губная помада на вянущих устах.
Любовь? Увы, суета порядочности соблюсти этикет при неразборчивых встречах бодрит…
Любовь – да, – романтика с одышкой, пока поднаторевшая самоирония не уронит слезу, – полно трепыхаться, подруга, кружева пообтрепались…
Любовь? Привычка вовремя ложиться спать… в согретую постель…
Любовь… Когда есть кого вспомнить на сон грядущий и ледяные простыни уже не кажутся ледяным гробом.
ПРИТЧА. Академик не решится предсказать, через сколько лет открытие его лаборантов потрясет науку, ему бы поцарствовать пока живы современники, посредственные свидетели крестного пути к грозному авторитету их компании для начинающих карьеру.
Государство сирота народа.
Наука как тать пробирается в закрома тайн мироздания, и выносит оттуда одним пряники, другим кости Бруно.
Иные Академики времен Вернадского оказались смертниками естествознания, прикованными к пулемету защищать науки от нашествия полчищ лысенковщины.
Гений неудавшийся компилятор своих учителей, которому на своем горбу пришлось притащить свое гениальное, чтобы самому прокукарекать анафему ретроградам своим цыплячьим голосом…
Абсурд – псевдоним новой мадам доктрины.
Даже бесспорное предполагает жертвоприношения одной из сторон.
Лысина – зеркало мозгов.
Академические знания полируют мозги до блеска преждевременной лысины.
Инакомыслие – цензорские купюры из общеизвестных суеверий еретиков предрассудков.
Общеизвестные житейские истины – коллективный плагиат человечества.
ПРИТЧА 8-388. Космос как та прыгучая блоха. Увертывается от телескопов, пытаясь сохранить загадочность своего целомудрия, как бы ни стремилась космонавтика придавить хорошенько блоху ногтем, да и рассмотреть, что там такого завлекательного останется на размазанном мокром месте на линзе.