— А это уже надо у тебя спросить, — она легонько пожала плечами.
— Ты ведь оттянул на себя почти весь ментальный удар, что
предназначался мне, так что меня лишь краешком зацепило. И то,
хватило по самое не балуйся. Так что… честно говоря, слабо
представляю, как ты вообще это сделал. Меня-то учили, как надо
закрывать свой якорь, а вот ты постоянно выкидываешь такие коленца
на голой интуиции, что у меня уже все ругательные слова
кончились.
— Ну, и кто теперь ворчит? — хитро прищурился охотник, по
физиономии которого медленно расплывалась довольная ухмылочка. В
тёмных глазах Дины слабо отражались блики от настольной лампы,
рассыпаясь искрами, когда она опускала ресницы. Как сейчас. И вовсе
она не «Ледяная королева», глупости какие! Эти девчонки, на которых
они с братом обратили внимание там, в клинике, судя по униформе,
медсестры, говорили так о ней. Что б ещё понимали, курицы
безмозглые. Просто… просто она умеет держать лицо, в любой
ситуации, когда больно, когда страшно, когда хочется убивать и
когда хочется просто спрятаться от всех и тихо выть на луну. А он
знал, что она может быть другой. Она едва сдерживала слёзы, когда
Алекс устроил погребальный костер там, в мире апокалипсиса; она
искренне переживала за Мэри, пряча беспокойство под личиной
сурового доктора; она ласково улыбалась Джеку, глядя на мальчишку с
таким детским восторгом, что Дин даже чуть было не заревновал,
совсем чуть-чуть. У неё ледяные руки, но лишь этот лютый холод
может погасить адское пламя, навсегда въевшееся в его душу…
А на его реплику она лишь почти незаметно улыбается, как умеет
только она, прежде чем внезапно и легко коснуться губами его
губ.
…и что-то очень-очень тёмное в его светлой натуре сносит к
чертям остатки здравого смысла и рычит дурным голосом — моё! Хочу!
Немедленно!
…и она настолько охотно идет навстречу его желаниям, что кресло
разве чудом остается целым.
…а о том, что эта светлая девочка с живой тьмой в глазах бережно
держит в ледяных ладошках его изрезанное шрамами сердце, он,
пожалуй, никому не расскажет.
***
Я так хочу притаиться на твоем
плече,
Рассказать слов, рассказать
дум,
В карманах порыться и достать
лед,
Охладить лоб, охладить
лоб.
Тикают часики динь-дон,
Да только стон-звон там за седою
горой.
Льется водица по траве
век,