В итоге, спустя пару часов она уже совершенно не противилась,
когда он сперва галантно поцеловал её руку (запястье, там, где
отчаянно бился пульс), отчего у неё подогнулись ноги и моментально
жарко полыхнуло внутри, потом довольно ухмыльнулся, видимо, что-то
этакое увидев в её глазах и, абсолютно не интересуясь её мнением на
этот счёт, утащил в свою берлогу. Где, собственно, умял до
состояния потери координации; чёрт, она даже и не подозревала, что
вот так можно… Да и вообще, она сама себя не узнавала…
— Вот куда ты так торопишься? — Алекс, проходя мимо ненароком
провел ладонью по её плечу. — Как раз таки это и будет
подозрительно, ежели ты появишься сразу после звонка Дина. Давай
хоть позавтракаем, что ли?
Мэри невольно напряглась, даже не понимая толком отчего.
— Нет, не надо. То есть ты, если хочешь, давай, а мне надо
идти.
— Пешком до Канзаса? — с самым серьёзным видом поинтересовался
Алекс и тут же мило улыбнулся. — Мэри, bella mia, расслабься хоть
на один день.
— Спасибо, конечно, на одну ночь я уже расслабилась, — м-да,
действительно глупость сморозила. Она задумчиво глянула в окно,
потом на свой рюкзак и махнула рукой. — Чёрт с тобой, зараза
языкатая, давай свой завтрак.
— О, да, языком я могу всякое, — немедленно подхватил Алекс,
между делом ныряя в холодильник. — И вообще, что за разговоры про
одну ночь? Мне мало!
— Эй, а губа не треснет?!
Так они и перешучивались, пока Алекс по-быстрому сооружал мясо с
овощами, потом пока они вдвоём с удовольствием это всё уничтожали.
Мэри вообще не помнила, чтобы когда-нибудь столько веселилась,
словно он поставил перед собой цель: заставить её хоть на время
забыть о всяком дерьме, которое, как это ни странно, постоянно
случается; и вот ведь какая штука — у него получалось. Но всё
хорошее, увы, когда-нибудь заканчивается, кончился завтрак, а Мэри
ждал сын по «сугубо важному и секретному делу». И как-то так
получилось, что она об этом деле проговорилась Алексу, после чего
он долго ржал, а потом плюхнулся на колени, вогнав её в ступор, и
дурашливо умолял не обижаться на дурака.
— Это он для Динки, ясен пень, — разъяснил Алекс, когда его
великодушно простили. — Ему-то самому все эти мертвяцкие прибамбасы
нафиг не сдались.
— Знаешь, для меня это всё же как-то немного слишком, — нехотя
призналась Мэри. — Извини, конечно, но твоя сестра — некромант! Их
всегда ненавидели и, право же, есть за что.