Я снова таращусь на блестящую поверхность стола. И надеюсь, что Чарушин тоже переключил внимание на что-то другое.
– Тоха, ты такой мудак, – шипит Протасова.
– Какой? – хмыкает тот.
– Законченный!
– Вот и порешали, – выдает невозмутимо Шатохин и поднимается. – Дамы? – подает своим присоскам руки и галантно помогает выйти из-за стола. В очередной раз не могу сдержать своего изумления, пока все остальные наблюдают за этим, как за чем-то обыденным. – Я бы позвал тебя с нами, Лизун, – с ухмылкой перехватывает он мой взгляд. – Но кое-кто мне за это башку оторвет.
– Маньяк, – бормочет Вика, пока я оторопело пялюсь.
– А вот тебя нет, Протасова. Не позвал бы, – ржет Тоха. – Ты и без вето интерес не вызываешь.
– Пошел ты!
– Пошел.
После ухода Шатохина ненадолго повисает тишина.
– Ну, что обсудим дальше? – спрашивает Фильфиневич полушутливым тоном. – Ориентацию, веру, сексвыносливость, степень влюбчивости?
– Сексвыносливость? – морщится Сашка.
– Степень влюбчивости? – одновременно с ним переспрашивает Соня. – Разве бывают какие-то степени?
– Естественно, – заверяет ее Филя. – Кто-то каждый день и в первую встречную, а кто-то раз – и не вырвешь, блядь.
И снова мы с Артемом, будто примагничиваемся взглядами. Сейчас это столкновение подобно удару. Хлопок, и рассыпаемся искрами. Вся нервная система вспыхивает. После успешного возгорания начинает пульсировать и орать сиренами.
Мои глаза переполняются влагой, а Чарушин вдруг ухмыляется.
– Кончайте про яды, – выдает так легко. – Лучше уж про сексвыносливость.
– Тохи нет, – ржет Сашка. – Некому хвастаться и мировые рекорды бить.
– Точно. Наш чемпион. Гордость нации, – продолжает Артем и тоже смеется.
«Кончайте про яды…»
Я так напряжена, что кажется, достигнут какой-то критический предел. Чудом достойно все это выдерживаю.
Однако… Финал вечера меня размазывает.
– Что?! Просишь, чтобы я ночевала с Чарушиным? – ошеломленно смотрю на оттеснившую меня к дому сестру. – Сонь, ты в своем уме?
Музыка все еще взбивает воздух басами. Но пульс в моих висках бомбит гораздо агрессивнее. Сердце отчаянно трещит по швам. В страхе, что разлетится, как полгода назад, опасливо притормаживаю дыхание.
– Мы с Сашей хотим остаться вдвоем, а свободных комнат нет… – тараторит Соня, но на эмоциях ее голос срывается. – Ну, пожалуйста, Лиз! Все что угодно для тебя сделаю! Чара согласился уступить нам свою спальню, а ты выделываешься. Ну, что тебе стоит? Это ведь не кто-то чужой. Чарушин нормальный. Тебя не обидит. Кровать большая, одеяла – два. Вы и не заметите друг друга!