А через сотню шагов на берегу речки, названия которой Иван и другие солдаты от начальства не слышали, возможно, в целях конспирации, увидели ещё несколько убитых красноармейцев. Некоторые застрелены, очевидно, врасплох, в затылок. Враги, судя по всему, пришли с той стороны, откуда их не ждали.
По другую сторону от дороги белел свежим деревом недостроенный дот.
Речушку переходили вброд, воды по колено, струится по камешкам, как будто в мире ничего не произошло. За рекой дорога раздваивалась, полк повели по той, что свернула к северу. Она не искорёжена колёсами автомобилей и траками танков, не вытоптана, пыли меньше, идти стало легче. При переходе через реку успевали ладонями зачерпывать воду и пить. На мокрые обмотки стала налипать пыль, в ботинках хлюпало, и Иван стал беспокоиться, что скоро натрёт до мозолей ступни. К счастью или, наоборот, к горькой обиде, вскоре навстречу им попалась ещё одна немецкая колонна: несколько танков впереди, за ними автомобили и повозки. О том, что пленные должны освободить дорогу, конвоиров предупредили два мотоциклиста. Место было полуоткрытое, с небольшим кустарником по сторонам, красноармейцев, подгоняя прикладами, поспешно согнали за обочину. Удалось слегка отдохнуть и чуточку обсохнуть. Колонна немцев двигалась мимо примерно полчаса.
Пленные без остановок шли до полудня, после чего остановились на открытом месте. Здесь конвоиры поочерёдно подходили к походной кухне, обедали, весело обменивались впечатлениями, потом возвращались на свои места. Война войной, а обед вовремя – немецкий порядок соблюдался неукоснительно. Красноармейцам обеда не полагалось. Но сесть на землю, переобуться, перемотать обмотки было возможно. Кое-кто даже лёг на прогретую солнцем траву, заложив, как на отдыхе в родном отечестве, руки за голову.
И снова изнурительная до одури ходьба под знойным небом, во рту пересохло, ноги всё чаще загребали дорожную пыль и гравий. Но не столько солнце давило и усталость, сколько тяжёлые мысли: «Что будет с нами? Кто нас предал?»
Миновали несколько деревень, жителей почти не видно. Дома обычные, крыши в большинстве крыты соломой или камышом, и было не понять – чужая это сторона или они опять идут по советской земле.
– Как ты думаешь, Иван, далеко нас уведут? – спрашивал Дубов. – Наши догонят завтра или нет? Выручат?