- Мэтр! – в голосе помощника
зазвенела паника. – Там пришли. Трое. Слышите, как барабанят?
Сейчас дверь вышибать начнут, а денег на новую нет.
Фраза «денег нет» оказала волшебное
воздействие на магистра, ибо последнее время нужда повисла на
плечах, заставляя урезать расходы на самое необходимое: выпивку, а
с этим невозможно было смириться.
Герхан всхрапнул в последний раз,
прощаясь со сладким сном. Повернулся на спину и мрачно уставился в
потолок. Времена нынче настали… И количество глупости вокруг росло
пропорционально прожитым годам. Даже если внешне человек выглядел
достойно, стоило пообщаться с ним, как он оказывался полным идиотом
или отъявленным мерзавцем.
Герхан не понимал, почему мир вдруг
разделился на две категории: идиоты и мерзавцы. Причем первые были
самыми многочисленными. Дебилы – наимощнейшая организация в мире. И
это бесило настолько… что трезвым смотреть в окно он не решался,
боясь, что его затянет всеобщий дебилизм и однажды утром он начнет
заниматься чем-то вроде вязания ковриков, готовки пирожков или
чтения местных газет. А ведь когда-то…
Тут магистр не без удовольствия
погружался в те временам, когда героям было место. Когда перед ним
преклонялись. Когда ему были открыты любые двери. И к нему не
приходили местные дамочки с приглашением на вечер поэзии или
заседание местного комитета – как будто он настолько стар, что
годится лишь для болтовни.
От одной картины: три облачка кружев
в шляпках, держащие в руках корзинки, накрытые вышитыми
полотенцами, хотелось выть. Помощник, помнится, долго сокрушался по
растоптанным им в бешенстве пирожкам… Идиот! Герои не нуждаются в
подачках.
Магистр сглотнул, ощущая, как внутри
зреет потребность запить кислое воспоминание чем-нибудь достойным.
Например, грейским выдержанным. Впрочем, даже грейское уже не то.
Или помощник – прохвост – его разбавляет. Мрачности в настроении
прибавилось.
- Мэтр! – поторопил его Халь,
пробормотав в сторону: - Только не нос. Уши хоть прикрыть
можно.
Трус, - с мрачным удовлетворением
подумал магистр. Такой в битве сразу бы в штаны наложил. Помнится
учениками, они какими только не ходили, получив наказание от
мастера. И в шерсти, и синими, еще и чешась по страшному. Гордились
даже. Наказанием. Не то что нынешнее ученички… Чуть что – вопят о
правах. А какие права у подмастерья? Ни одного. Их истина –
учитель, потребность – желания наставника. Герхан даже не стал
вспоминать о том, когда сбежал последний из учеников… Давно. Но
бежал знатно с подпаленным задом, оставляя чудное чадящее облако.
Еще и визжал как свинья.