Особенность исследования военного прогресса состоит в том, что понимание пагубных последствий применения оружия массового поражения в известной мере предотвращает всемирный военный конфликт, а также косвенно препятствует возникновению локальных конфликтов, особенно если они чреваты потенциальной опасностью столкновения в глобальных масштабах. Однако данное обстоятельство совсем не означает, что оружие массового поражения само по себе способствует поддержанию мира и вообще исключает возможность его использования.
Фаталистическая и пессимистическая трактовка тенденций современного исторического процесса наиболее характерна для неоконсервативных теорий, в которых проблемы войны и мира рассматриваются с позиций национальных и региональных интересов конкретных политических кругов, стремящихся сохранить свое преимущественное положение в международной экономической и политической системе, а также традиционные социально-политические поряди и институты внутри собственных государств. Эти теории являются своеобразной реакцией политической и социальной элиты на происходящие в мире радикальные социальные изменения на развивающиеся процессы либерализации и демократизации внутренней и международной жизни и вызванную этим нестабильность ее собственного положения.
Сторонники таких теорий нередко отрицают рациональность, познаваемость и контролируемость исторического процесса. Одни из них (К. Лоренц, М. Уошберн, Д. Даниэлс, Р. Ардри) исходят из положения, согласно которому народыне массы, нации и индивиды агрессивны по своей природе, а поэтому являются носителями иррациональных и разрушительных сил истории. Другие, представляющие так называемую «школу реалистов» (Дж. Кенан, Г. Моргентау), считают, что войны являются результатом нарушения внутригосударственной дисциплины и традиционных международных установлений. А все вместе консерваторы исходят из убеждения, что человеческие массы в своих устремлениях и действиях движимы не разумом и соображениями всеобщего блага, а невежеством, эмоциями и эгоизмом.
Однако при всей своей кажущейся несхожести подобные футурологические проекты преследуют единую социальную и идеологическую цель. Есть определенная логика и в том, какие именно на них выдвигаются в тот или иной момент на передний план, что противопоставляется им в качестве альтернативы, а на самом деле лишь дополняет их. Логика эта объясняет, в частности, почему концепция «технократического оптимизма», превращающие научно-технический прогресс в единственный источник прогресса вообще (Ж. Фурастье, Д. Белл, А. Тоффлер и др.), так легко уживаются на Западе с «»разочарованием в прогрессе (Р. Арон), «критикой науки» (Ч. Рейх и другие), «технологическим пессимизмом» (Г. Маркузе), абстрактными идеями «гуманизации науки» (Ю. Хабермас).