И вот Айседора Дункан спустя пятнадцать лет вновь официально прибыла на гастроли в Баку. Приехала она 5 сентября 1923 года вместе со своей приемной дочерью Ирмой Дункан, а также с переводчиком и директором школы И. Шнейдером. На этот раз ее два выступления, 8 и 9 сентября, прошли в Маиловском театре в сопровождении Бакинского симфонического оркестра. Бакинцы с восторгом приняли выступления известной танцовщицы – уже не как иностранки, а как своего близкого человека. На сей раз танцы ее были патриотическими, с революционным уклоном. Она выступала под музыку Чайковского, в которую входила «Патетическая симфония» и небезызвестный «Славянский марш». Были исполнены танцы под музыку Шуберта, Шопена и других композиторов. Концерт был завершен коронным номером Айседоры: танцем с шарфом («Женщина – шарф»). По желанию Дункан состоялось также ее выступление с концертом для рабочих нефтяных районов.
Баку очень нравился Айседоре. Вспоминая свой прошлый приезд и наслышанная рассказами Есенина о Персии, она хотела вновь окунуться в атмосферу востока: посетить Старый город, пройтись по его узким улочкам, полюбоваться крепостной стеной, минаретами, Девичьей башней. Ей хотелось почувствовать восточную экзотику, «Персию», в которую так стремился Есенин.
По этому поводу Илья Шнейдер оставил нам свои воспоминания: «Наэлектризованная стремлением Есенина «в Персию», Айседора хотела как можно больше «экзотики». И я выполнил ее желание, наняв извозчика до Шиховой деревни, ничем не отличавшейся от деревушки в соседнем Иранском Азербайджане. Деревня ей настолько понравилась, что она стала ездить туда каждый день. Это было не очень приятное путешествие – на извозчике, мимо раскаленных и зарывшихся в песок голых тюркских кладбищ, но Айседора буквально наслаждалась видом слепых домиков, узких улочек и необыкновенной тишиной этой, казалось, совсем безлюдной «персидской деревни». Иногда, по дороге в «Персию», мы спускались к совершенно голубому куску Каспийского моря. Купив у старого рыбака арбуз, мы устраивались на берегу и, разбив арбуз о камень, с наслаждением вгрызались в источавшую свежесть яркую, сочную и сладкую мякоть. Позднее, в Москве, я как-то рассказывал Есенину об этих наших поездках в «персидскую деревню»…Скорее всего Есенин в Баку вспомнил наши рассказы и захотел увидеть так близко расположенную «Персию». Может, и в самом деле он не один раз ездил в Шихову деревню».