«Ты можешь забыть про строительный симулятор, но он не уйдёт из
твоей памяти никогда», — грустно вздохнул я, прогуливаясь по
главной улице.
— Подожди, Тремор! — окликнула меня по фальшивому имени девушка.
Звонкий голос заставил меня не обрадоваться, а нахмуриться,
переведя взгляд на знакомую девчонку.
Дочь кузнеца, которая мне неприятна всей душой. Рядом с ней…
ощущаю брезгливость и дикое желание придавить раздражитель
булыжником. Она не была сильно уродливой или дерзкой. Просто
оказалась не в том месте и не в то время... Видела меня без маски и
половины одежды, но вместо отвращения, насмешек или холодного
игнорирования, прониклась ко мне жалостью – чувством, которое я
ненавижу больше всего на свете.
Просто терпеть не могу, когда меня пытаются пожалеть. Я
прекрасно знаю, что случилось с моим телом и как я выгляжу; мне не
нужна чья-либо жалость. Стоит учуять проявление этой эмоции, как
всё негодование всплывает наружу.
— Ах, какая встреча, — притворно вежливо кивнул в сторону
девчонки с неровным рядом веснушек на лице. У неё короткие тёмные
волосы, вечно в саже, кривые зубы и незавидный рост. Во всех
отношениях она обычная девушка, если сравнивать с другими
жительницами города.
Красавиц мало, поэтому девчонки вроде Азулы или Катары кажутся
вдвойне прекраснее. Контраст страшной подруги?

— Я принесла немного еды. Вот, возьми, — она раздражающе
протянула мне свёрток с какой-то пищей, завёрнутой в белый платок.
Невольно от этого жеста сострадания у меня задрожали кончики
пальцев.
— Не стоит, я сам могу о себе позаботиться. Дела идут лучше, чем
в первые дни. Клиенты всё больше довольны, мои постройки приносят
им радость, а мне – скромный, но доход. Лучше оставь себе, —
отказался я, покачивая головой. Я могу выражать эмоции только
глазами и жестами, ведь половина лица замотана в грязноватую ткань.
И голос сильнее затвердел, потому на эмоциональности особо не
поиграешь.
— Ну, я сама спекла, пожалуйста, — она продолжала настаивать, но
я лишь вздохнул и молча отправился к недостроенному объекту.
Очередная стройплощадка находилась неподалёку, в двух домах отсюда,
так что перед прощанием с источником раздражения мне ещё знатно
промололи уши.
Я не прав, что злюсь на чужую жалость, но она напоминает мне об
уродстве.
Пытаясь отвлечься, я перевел взгляд на небо. Солнце уже
опускалось за горизонт, словно спешило на знатную вечеринку,
оставляя ночь прикрыть свой поспешный уход. Вроде всё стандартно…
Но сегодня у меня было плохое предчувствие. Последние отблески
малинового заката напоминали о крови, а шепот ветра сменялся воем,
который эхом разносился по опустевшим улицам. Мурашки пробежали по
коже, и меня смущала легкая дрожь земли, как будто где-то вдали
стадо буйволов устроило оргию.