Я лишь улыбнулась этой попытке нарочитого дистанцирования, и отправилась искать парней.
В бальном зале гремел вальс, некоторые пары в возрасте танцевали среди деревьев, повсюду слышался смех, голоса, тосты и звон бокалов, на ветвях реяли расшитые приходским клубом плакаты, банты и флаги, на поляне перед цветущими персиками играли в фанты, и мисс Дамерн доставала какой-то фант из фуражки одного из присутствующих офицеров.
Я же все дальше углублялась в сад, надеясь, что в этом году кадеты не повторят свою поднадоевшую всем шутку с запиранием парней в сарае за оградой. Нет, наши городские, конечно, сумеют выбраться, но после придется же чистить костюмы от остатков соломы, пыли и прочего.
Мое худшее предположение подтвердилось, стоило мне свернуть в самую нелюдимую, дикую часть парка. Здесь росло несколько елей, массивный старый дуб, пугали переплетением ветвей и колючками дикие кустарники. И именно здесь я обнаружила нет, не своих кавалеров, а того самого кадета военной академии, чей размер ноги имела неосторожность высмеять сегодня. Высокий молодой человек ожидал явно меня в окружении пяти своих сотоварищей, держа в руке уже знакомый практически всем ключ от сарая и бутоньерку с камзола Тома.
Мне, изумленно застывшей на границе поляны, недвусмысленно продемонстрировали деталь бального костюма, после чего лорд произнес:
– И кто это к нам пожаловал?!
– Приведение, – ответила я на его вопрос.
Моргнув, этот индивид уставился на меня светло-голубыми глазами, и поинтересовался:
– Почему это привидение?
– Потому что я вам привиделась, – ответила совершенно ровным голосом, после чего развернувшись, попыталась уйти.
Но мне не дали – совершенно недопустимым образом, обнаглевший кадет, ухватил меня за запястье, крутанул, разворачивая, и рывком прижал мою руку к своей груди, едва не вынудив меня врезаться в него. Я устояла, бог ведает как, и скорее изумленно, нежели испуганно посмотрела на осмелившегося применить насилие по отношению к даме далеко не джентльмена.
– Что вы себе позволяете? – спросила я, скорее удивленно, чем испуганно.
– Я себе позволяю поставить на место одну зарвавшуюся плебейку! – прорычал едва ли не мне в лицо этот наглый самодовольный и напыщенный тщеславный тип.
– Но позвольте, – я невольно улыбнулась, – о каком месте идет речь? Месте дамы, невесты, дочери моих родителей или жительницы города? Нет, я понимаю, что мое место очень даже привлекательно, и если вы желаете, я, несомненно, готова обменяться с вами, но боюсь перед вами встанут две непреодолимые проблемы – при всем своем желании вы не вместитесь в мое свадебное платье, и полагаю, Густав будет против подобной невесты – помилуйте, вы выше его ростом, вы никоим образом не станете с ним прекрасной парой.