Т о н я (играя в прятки, спряталась за дверью, где весела шкура от того бычка, от прикосновения к ней шкура свалилась на неё и придавила, перепугавшись, она истерично закричала). Мама здесь «Бирюк»!
М а т р е н а (не меньше испугалась, когда услышала крик о помощи). Танина, что с тобой, какой бирюк? Не бойся детка! (Обхватила её). Все хорошо, не плач! (Затем увидела за дверью у самой стены, что-то накрыто тряпкой, она вспомнила, это была шкура). Тонечка, какая же ты молодец! Ты нашла то, что уже не должно быть!
(Сейчас же она отрезала от шкуры кусок, опалила шерсть, два дня вымачивала в воде, а после сварила холодец). Тоня, Юра, идите есть!
Т о н я. Почему ты не ешь, мам? Вкусно, попробуй! (Протягивает ей ложку с серым желе). Чуточку попробуй!
М а т р е н а (ласково). Я уже поела, а вы ешьте, ешьте! (Она была очень брезгливой и не могла себя пересилить, хотя бы попробовать, от одного вида этой еды, ее выворачивало наизнанку, сама себе). Ноги вытяну из-за своей брезгливости!. Ну не могу я перебороть себя, Господи! (А тем временем от голода, силы покидали её, очаровательные глаза запали, нос заострился).
А в это время в совхозе держали овец, кормов для них, как и людям не было. Несчастным скормили даже солому, которой была накрыта крыша кошары. Животные погибали не только от голода, но и от морозов. Каждый день, рабочие вывозили трупы особей далеко в поле, сбрасывали в яму и закапывали. Об этом дошли слухи до жителей деревни, они умоляли председателя совхоза, отдавать им замерзших овец, чтобы как-то поддержать семьи, но тот наотрез отказал, и даже пригрозил:
П р е д с е д а т е л ь (категорически). Нет, и нет, узнаю, кто возьмет, пойдет под суд!
Н ю р а. Мария, завтра ночью будут вывозить овец, если хочешь, пойдем со мной! Попробуем раскопать яму и, хотя бы одну овцу на двоих принесем!
М а р и я. Конечно, Нюр, пойдем, только ты не забудь зайти за мной!
Н ю р а. Как можно, подруга? Обязательно зайду, ты жди меня и возьми крепкую веревку, она нам пригодится!
Ночь. Непогода. Мороз, штормовой ветер со снегом.
Но метель не остановила девушек, они надели на себя фуфайки, отцовы штаны, теплые старенькие платки, изношенные до дыр валенки, и брезентовые верхонки.
Дом Матрены погружается во тьму. Степь набирает свет.
Привязались веревкой друг за друга, чтобы не потеряться, идут шаг вперед, два шага назад.