Неожиданно падает сумочка, и из нее вываливаются запасной памперс, слюнявчик, фотоаппарат, какие-то фишки от игр старшего, подвеска, пирожное. Ох. Все мое, родное. Поспешно собираю и вваливаю обратно. Как все умещается в этом чудо-ларце?
.
Иду к месту, прилежно читая номера на сиденьях. И вот оно. Ручки состарены, спинка вышита ангелами, по бокам поющие птицы. Ждет меня. Сверяюсь с билетом. Освещение хрустальных люстр выхватывает на билете «ом». Подхожу. Никем не занято. На полувокруг мистические знаки. В голове проносится: «Для меня специально сделано? Прямо идеально для меня? Что ж. Посмотрим. Не доверяю я так, с первого взгляда».
.
Замечаю оленя на подлокотнике, улыбаюсь уголками губ. Присаживаюсь. Так, так. Справа сидит барышня по имени Психология. О! Это похоже, похоже. Слева. И кто же слева? Ага. Философия. Дальше, как в тумане, одни Fairytale. Ну, ладно. Расслабляюсь в бархатном красном кресле и начинаю верить, господа.
А что под ногами?
Здесь повсюду цветы. Под ногами – шкатулка с тайнами, стопка книжек. Моя атрибутика, мгновенно соображаю.
Третий звонок таинственно звенит. Занавес открывается. Смотрю в бинокль времени на сцену.
.
Странное ощущение не покидает меня все это вязкое время.
– Простите, – обращаюсь к соседке справа, – а вы не напомните название постановки?
– «Жизнь».
– И вам пора на сцену, милочка! – слышится мне слева.
.
Стрелки часов с божественным компасом, станцевав несколько кругов, показывают прямо по курсу. Сверток памяти постепенно раскручивается.
.
Время души пришло.
.
Вдыхаю и, закрыв глаза, иду на запах розы Вриндавана.
.
Когда мы найдем свое место, нас пригласят на сцену.
Цветочный мир по песчинке высыпается изнутри в обычное воскресенье. Утром почти прозрачная белая блузка из тончайшей сирени помогает проснуться, налить всем чай. Вечером не выходит из головы юбка в гортензиях; как легкий румянец, она играет фалдами, кружит детей, впечатляет мужа.
.
Весь день незримые платья щекочут лепестками мои мысли, то погружая в таинственный мир-сад, то выдергивая мое сознание наружу, как сорняк. И я оказываюсь, например, перед кипящим борщом, в который нужно кинуть зелень и щепотку соли. Ах, да, сейчас. Все же хотят есть. Через долю секунды летаю в пеньюаре из роз и продумываю, какими красками его нарисую в артбуке. Вдруг вновь слышу звуки мужского голода. Спешно накрываю на стол. Следующая секунда тянет меня за руку в параллельный мир.