Синди внезапно закашлялась, подскочила с дивана, согнулась, вновь села, закрыла лицо руками.
– Синди, тебе помочь?
– Помоги, принеси салфетку, быстрее.
Из обеих ноздрей Синди текла кровь.
– Я не хочу умирать. Врачи сказали мне – это конец, завершай свои дела, расплачивайся с долгами. А я не хочу. Я хочу дожить, хотя бы, до Нового года. Я хочу подарить что-нибудь своей девочке. Можешь помочь, а? Есть у тебя хоть кто-нибудь? – Синди вцепилась костлявой рукой в моё предплечье. – Ну не молчи же ты! Знаешь, что мне сказал отец Уинстон? Он сказал, что пора готовиться к вечной жизни на небесах, только сначала нужно отмолить аборт! Уинстон, подруга, его зовут Уинстон! Как пачку сигарет, понимаешь? Даже от его фамилии веет раком и смертью. Но вы же русские! Вы же как цыгане, только сильнее! У вас же был Распутин! Подруга, скажи, неужели у тебя нет для меня святой, которой я смогу помолиться, чтобы только продержаться ещё год? – Рука Синди ослабела и соскользнула с моей.
Святая, святая. Есть ли у меня святая. Святая – это какая? Психически больная, убеждённая, упёртая? Да, есть.
– Да, Синди, есть. У меня есть святая, её зовут Пелагея.
– Я знала. У русских есть свои святые. Где она?!
– В Москве.
***
Ясновидящую звали Пелагеей. Ни я, ни Синди никогда не видели её, только слышали голос в телефоне. Этот голос мог быть чьим угодно: учительницы в школе, гардеробщицы или продавщицы в универмаге, обычный женский голос, заурядного тембра, с обыкновенными интонациями.
– Пелагея, моей подруге нужна помощь.
– Понимаю, – серьёзным тоном ответила ясновидящая. – Дай ей трубку.
– Она – американка, по-русски не понимает.
– Не важно, дай ей трубку.
Я послушно передала трубку Синди. Её лицо было невозмутимым.
– Hello, – сказала Синди в телефон, ровно.
Некоторое время она молчала, и, вдруг, всхлипнула и, прислонившись к стене спиной, сползла на пол, заскулив, как раненая собака.
– У меня девочка, маленькая дочка, её зовут Алиса… – Синди торопливо говорила на английском. – Алиса ещё слишком мала для того, чтобы потерять мать. Пожалуйста, дорогая леди, я умоляю тебя, помоги мне пожить ещё немного. Я на всё согласна, сделаю всё, что ты скажешь.
Синди замолчала, вслушиваясь в то, что Пелагея говорит ей на неизвестном языке. Слёзы ручьём текли по её красивому, измученному лицу.