– Я тигр, я тигр, – тут же Саша сорвался с места и принялся на них с Лёкой наскакивать.
– Цыц, дети, тихо, – скомандовала тётя Нина, и воцарилась тишина.
Тётя Нина держала на руках Петьку Галеева. Петьке было всего восемь месяцев. Он удивлённо смотрел вокруг и медленно тянулся ко всему, что видел перед собой. Тетя Нина то и дело вытягивала из его кулачка то край скатерти, то свой рукав, то кончик причёски.
– Ой, Петюнька, Петюнька, – обрадовалась мама, войдя в комнату, – Нина, давай, теперь я подержу.
– Ты только, Оля, осторожно. Убирай от него все предметы, а то он их на вкус пробует.
Мама с удовольствием взяла Петьку на руки. И стала следить, чтобы он не дотянулся до посторонних предметов. Оглянуться не успела, а собственные очки уже у Петьки во рту. Петька принялся исследовать дужки и стёкла, и отобрать у него очки никак не получалось. Стоило отнять от одной дужки цепкий кулачок, как он уже вцеплялся в другую. В конце концов, мама отобрала свои щедро послюнявленные и слегка погнутые очки, а тетя Нина, смеясь («Вот так, Оля, вот так. Да»), протянула ей погремушку.
И я обратилась к фильму.
Посмотрела-посмотрела, да и отвлеклась.
Ёлка стоит у окна, рядом с тётинининым креслом. У Галеевых она тоже искусственная, как и у нас. Вот мы с мамой были в одних гостях, там настоящая. Но мне настоящую жалко. И маме тоже.
На ёлке блестят игрушки. Шары, сосульки, фигурки. Есть мишура. Даже дождик есть, потому что у Галеевых нет кота. А гирлянда – из тонких стеклянных трубочек на прищепках. Но она пока не горит. Взрослые говорят, вот придёт новогодняя сказка – тогда и гирлянда включится.