И вот, в один из вечеров на наших руках защёлкнулись наручники.
До ближайшего отделения милиции мы шли в сопровождении двух сержантов и младшего лейтенанта, чьё лицо мне показалось знакомым. Видимо, когда-то он меня уже «принимал». Шли молча, размышляя каждый о своём.
Когда на горизонте показалось серое двухэтажное здание с зарешёченными окнами, раздался приказ лейтенанта:
– Сержант Швыцов и младший сержант Завьялов, заведите задержанных в первый подъезд дома номер двадцать пять.
Младшие по званию незамедлительно подчинились и, изменив направление, повели нас к ближайшей «хрущёвке».
Плохие мысли посетили мою голову. Сердце бешено забилось. А ладони рук в один миг стали влажными от волнения.
Нас завели в темный, без единой лампочки, подъезд, в котором жутко воняло мочой, и поставили лицами к стене, исписанной непристойными словами.
«Ну вот, сейчас бить начнут. По ходу заплатили лейтенантику за наше воспитание. Так хоть бы Ленку не трогали, а я уж потерплю», – подумалось мне.
– Швыцов и Завьялов, снимите с них наручники, а сами покиньте помещение, – вновь раздался приказ лейтенанта.
Оба сержанта, не мешкая и не задавая вопросов, выполнили распоряжение командира и, освободив нам руки, удалились.
Я повернулся лицом к офицеру и, заметно нервничая, спросил:
– Что происходит?
– Вы свободны! – был дан мне ответ.
– Благодарю. А сколько мы Вам должны? – поинтересовался я.
– Нисколько, Дима. Я выполняю обещание, данное много лет назад. Спасибо тебе за нитку, пуговицу и иголку, – произнесла сотрудник милиции и, поцеловав меня в щёку, быстро ушла.
Моя помощница Лена ещё долго стояла лицом к изрисованной стене, не в силах проронить ни слова. А я смотрел вслед младшему лейтенанту Беляковой Алле и вспоминал тот самый урок труда накануне Нового, 1986 года.