– Милиция. Откройте.
Он уже спорить не стал и открыл дверь. То, что он увидел, привело его только к одной мысли: «Лучше бы мне не рождаться». Оба военкома были так «отдемократизированы», что их лица превратились во что-то красно-неясно-слюнявое. Сержант милиционер смог сказать только:
– Парень, знаешь, а ведь они и впрямь военкомы. Мой тебе совет, ты в армию лучше не ходи.
Спасло этого идиота только одно – пол подъезда слышали угрозы в его адрес и очень много нецензурной брани. Примерно через неделю после этого всего безобразия у приятеля в квартире раздается телефонный звонок, и уже знакомый голос говорит:
– Ты у меня, сука, пойдешь служить во флот, на подводную лодку, которая обязательно утонет, уж я об этом позабочусь.
Раздались гудки. И вот в этом, не очень, нужном обществу субъекте, вдруг ни с того, ни с сего проснулась тяга к знаниям. Он перевелся в другой институт, где была военная кафедра. Если он получал «хорошо», то это для него была личная трагедия. Он не пропустил ни одной лекции. И что самое интересное, ему больше всего давалась военная наука. В заключение хочу сказать, что теперь он офицер ФАПСИ*. Вот как бывает.
*ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте Российской федерации.
Коллега по работе решил заняться охотой. Накупил всякой сбруи и вступил в клуб.
Как все начинающие он считал, что охота на уток, зайцев и прочих сусликов это для зеленых юнцов, а он будет охотиться исключительно на мамонтов и львов, ну в крайнем случае на медведей. Узнав, что в нашей степной зоне страшнее кабана зверя нет – огорчился. Но так и быть, решил в ближайшие выходные съездить с товарищами по клубу пострелять кабана. В пятницу, в конце рабочего дня, он заглянул к нам и объявил, что завтра он идет на охоту (впервые в жизни), что отлично знаком с техникой охоты на кабана, что пару кабанов он пожарит и принесет на работу (угостить), пару-тройку отдаст теще, а остальными забьет холодильник. На наши предостережения, что мол кабан, особенно раненый – не очень ласковая свинья, он хохотал как филин, говорил, что его поставят на какой-то там номер, где надо только громко орать и улюлюкать и вообще кабаны по субботам не кусаются.
То, что пришло на работу в понедельник с трудом напоминало нашего жизнерадостного товарища. Волосы у него торчали совершенно вертикально, гримаса безмерного удивления и ужаса застыла на его лице. На все расспросы он только и бубнил, что, мол, он в него «пух», а он не падает, он еще раз «пух», а он бежит. Целый день мы слушали это жалобное «пух» по очереди из всех кабинетов. А вечером он все-таки рассказал, как все было. Оказывается, им попались неправильные кабаны. Вместо того чтобы, обгадившись со страху, бежать в нужном направлении, они всем косяком пошли посмотреть, кто же это так мелодично орет и улюлюкает. Когда наш товарищ увидел шесть пятаков (ОТАКИЕ О-О!) в метре от себя, его, естественно, разбил столбняк. Он, как взял ноту «си», так и держал, её пока дыхания хватило. Потом, храбро произведя два выстрела сразу с двух стволов в ближайший пенек, решил слазить на дерево. Дерево тоже попалось неправильное: содрав ногтями с него всю кору на два метра от земли, все равно влезть не смог. Обернувшись к свинкам, по его словам, он увидел саму смерть…