Ровно через тридцать минут после того, как я заварил всю эту кашу, я встал с кресла и, устало потянувшись, снял шлем и пьезоперчатку. После этого, не торопясь, разделся и, выключив свет, завалился спать.
Ночь выдалась сумбурной. Ко всем прочим событиям её остаток прошёл не лучше чем начало. Едва я заснул, как тут же был разбужен ворвавшимся ко мне Туружелем. Фляровский в сопровождении парочки охранников бесцеремонно скинул с меня одеяло и сказал: «Так». На что я ответил: «А как же иначе?» и, забрав у оторопевшего Туружеля одеяло, добавил: «Я, конечно, догадывался о вашей сексуальной ориентации, мистер Фляровский, но врываться ко мне ночью в сопровождении свидетелей – это уже слишком». На что Туружель покраснел, как рак и, отдав команду охранникам «обыскать всё вокруг», принялся ворошить мой скудный скарб, без конца переставляя тумбочку и стул с места на место.
Спустя четверть часа недовольный Фляровский, так и не обнаружив ничего подозрительного, ни под моим одеялом, ни в тумбочке, гордо удалился, сильно хлопнув дверью.
Я сказал вдогонку недоделанным сыщикам: «Скатертью дорога», и вновь попытался уснуть. Но едва я увидел начало прекрасного сна, где мы с Майей катались на катамаране в волнах Тагейского моря, противно заверещал вызов видеофона. Проклиная всё на свете, я с трудом оторвался от великолепных картин, нарисованных моим воображением и сел на кровать. С экрана видеофона смотрело грозное лицо шефа Тирани. Осмотрев меня пристальным взором серо-стальных глаз сквозь толстые линзы дорогих очков, Джеймс Тирани спросил только: «Вы ничего не слышали подозрительного, Джаггер?» Получив отрицательный ответ, серьёзная физиономия главы даранского РУЭ исчезла с экрана.
Поскольку после всего уснуть не представлялось возможным без опасения быть разбуженным в самом интересном месте, я принялся составлять единую картину происходящего из отдельных элементов мозаики, которые мне удалось узнать.
Итак, всем этим цирком заправлял крак. С краками мне приходилось сталкиваться не однажды и более мерзких существ я, признаться, не встречал. Будучи искусственными созданиями – киборгами, краки, тем не менее, вскоре обрели полную самостоятельность от своих создателей. Я точно не помнил, кто первым произвёл краков, продукт чьей это цивилизации, но появились они относительно недавно. Разработчики краков задумали произвести не просто кибернетического робота, а и вложить в него человеческую душу. Соединить человеческую биоэнергетику с искусственно созданным мозгом и телом. По замыслу создателей краков должен был получиться сверхчеловек с идеальным телом, не знающий усталости и могущий существовать практически вечно. Поскольку конструкторам краков было далеко до нашего общего создателя – Господа Бога, то и результат они получили соответствующий. Астральная сущность краков получилась столь же уродливой, как и внешность этих киборгов. Душа крака представляла одно сплошное чёрное пятно, питаясь не как человеческая – беспредельной энергией космоса, а мутными силами существ нижних миров. Одного, несомненно, создатели краков добились. Они произвели на свет совершенный с точки зрения приспособляемости к окружающей среде организм. Поскольку краки были киборгами, они имели более совершенные, чем у людей мозг и тело.