– Тётя Рива, а жаловаться некрасиво.
С тех пор он регулярно приходил на обед, а потом снова убегал в синагогу. Поздно вечером он коротал время с Соломоном, и их беседам не было конца. Они очень подружились. У Соломона были такие же глаза, как у его отца Аарона. Он был необыкновенно добрым парнем. По физической силе он уступал только отцу, которого очень любил. Однако у Соломона была одна серьёзная проблема: он увлёкся марксизмом. Это у него было от матери, у которой тоже в голове были какие-то странные социал-демократические идеи. Кроме Соломона, её идеи в семье никто всерьёз не воспринимал.
Забегая вперёд, скажем, что Соломон воевал в Гражданскую войну за становление советской власти в дивизии Щорса и был командиром разведывательного отряда. Вступил в большевистскую партию на второй день после смерти Ленина. Он был идейным, честным и патологически наивным человеком. Давид с ним бесконечно спорил и доказывал, что тот идёт по неправильному пути. Но все его доводы разбивались о стену идеализма. И всё же, несмотря на это, они были и оставались большими друзьями.
Наступило следующее воскресенье. Во второй половине дня Давид пришёл в кузню Андрея и был поражён: его ожидал Фабрикант! Посреди кузни стояла огромная наковальня и рядом – большой, тяжёлый, обитый железом стол, на котором лежал целый комплект молотков и всевозможных приспособлений для сложной работы. В углу кузни стояли металлические заготовки и целый набор измерительных приборов. Наум дал Давиду чертежи той самой сложной детали, о которой они говорили, и уехал.
Давид начал работать. Он работал без передышки до шести часов вечера. Приехал Фабрикант. Давид стоял возле стола, вытирая тряпкой штангель. Наум усмехнулся:
– Ну, где же моя деталь?
Давид указал на ящик. Наум открыл его и оторопел. Блестящая законченная деталь, которую в другом городе на особом предприятии изготавливали три недели, лежала готовая, сверкая своими гранями! Наум не мог поверить. Он взял деталь в руки. У него не было слов. Он не верил в чудеса, но это было явное чудо! Он смотрел на Давида, как заворожённый, и не находил слов. Тот стоял и улыбался. Наум взял прибор и сам проверил основные размеры детали. Всё было сделано с идеальной точностью. Наум достал кошелёк и протянул Давиду десять рублей. Тот в испуге отпрянул: