мы жили себе спокойно втроем (я, наш папаша – Виктор Владимирович и мой младший брат – Пашка) и никого не трогали. Папенька, неистовый аудиофил и мракобес, продав тёлку
2, купил музыкальный центр
3 и по вечерам в компании бутылки водки, большой кружки вина, пачки сигарет «Прима» и попугая Кеши коротал перед телевизором «Тошиба» вечера.
Между тем, у него настойчиво зудело и свербело в паху от навязчивого желания, переходящего в манию, коитуса хоть с кем-нибудь. Учитывая попытки поддержать репутацию безутешного и заботливого отца двоих детей, предаться блуду в деревне и ближайших окрестностях не мог. В Клиновск для секс-вояжа ехать боялся, так как существовали достаточно тесные связи между заводом, на котором он предпочитал блудить, и нашей деревней, которая была подшефной. Порнографические журналы и газеты, которые прятал в спальне за оружейным сейфом, уже не могли удовлетворить либидо в полной мере. К тому же пронырливый Пашка, оправдывая еврейскую натуру, умудрился умыкнуть и выгодно сбыть сексуально озабоченным сверстникам больше половины нечестивой литературы.
Понукаемый бесом сладострастия и забыв заповедь Божию, отец нашел себе замену или, выражаясь современным языком, сублимацию. Звонил вечерами по деревенским номерам и если брала женщина или девушка, то измененным голосом говорил пошлости и делал им различные скабрезные предложения. Все это телефонное секс-хулиганство сопровождалось издаваемым им мерзким хихиканьем гиены, выросшей возле могильника токсических отходов.
– Учитесь, олухи, – поучал нас, положив трубку. – Главное, долго не разговаривать, чтобы не вычислили.
– Кто? Милиция? – пугался Пашка.
– Какая милиция? Муж! – громко ржал любящий отец. – Подрастешь, поймешь, недоросль!
– Муж тут при чем?
– Ну, ты и балбес, Павлик! Я в твоем возрасте уже думал, как бы кому вдуть, а ты еще элементарных вещей не понимаешь. Надо было не доверять ваше воспитание мамаше, но теперь уже поздно.
– И что делать? – достал свою книжечку брат, приготовившись записывать отцовскую мудрость.
– Что тут сделаешь? – вздохнул отец. – Как тут не крути, а обратно вас, дармоедов, не засунешь.
Не выдержав свалившегося на него вынужденного целибата и не довольствуясь больше телефонной подлостью, одел папенька свою лучшую шапку и рванул в город. Там начальник инструментального цеха и «в одном флаконе» кум Леонид Филиппович познакомил безудержно алчущего плотской любви богатого селянина Витю с бедной горожанкой Наташей, обремененной дочерью жительницей уездного города Смальцо, которая, наповал сраженная его роскошной шапкой, милостиво согласилась поехать в деревню и пожить у нас. Времена были голодные, так что ничего она не теряла, решившись на этот шаг, особенно с учетом того, что великодушный Филиппович, пекущийся о нелегкой судьбе блудливого кума, «закрывал» в цеху часы как будто она продолжала работать.